- На личном фронте все в порядке! - отрапортовала я. - Все чисто и гладко. Никого нет!

- Да ладно… - скептически отреагировала сестра. - Ты шикарно выглядишь. И нефиг оборачиваться назад, - добавила она, намекая на экс-бойфренда так, чтобы мамуля не догадалась.

- Галь. Нет времени. Работаю. Хожу на курсы актерского мастерства… 

- Курсы и работа - это, конечно, хорошо. Но и о себе забывать не надо. Как провела день святого Валентина? Неужели никто на свидание не приглашал? - продолжала мучить Галя. Она помнила меня после расставания с Ильей, и теперь очень переживала, что я вновь погрязла в эмоциональной трясине. 

- Нечего ей по мальчикам ходить. Пусть учится, - послышался голос мамули, и я грустно усмехнулась, вспоминая этот день.

- Дома провела. В обнимку с учебниками по теории кино.

- Не поверю, что никого на примете нет, - давила она.

- Ну, есть, конечно, кандидаты, - вздохнула я.

Мне звонил и Дэвид, и несколько ребят с курсов приглашали на свидание, но я отказала.

В этой ситуации я пыталась найти баланс. Не то, чтобы я закрылась в своей берлоге, забилась в угол и жалела себя. Были, конечно, слезы, сердце болело, я чувствовала себя выброшенной на берег рыбой, но, несмотря на это, для себя решила раз и навсегда - идти вперед и не хоронить свое будущее из-за личных неудач. Однако, во все тяжкие в поисках замены я тоже не пускалась. 

- Так и в чем дело?!

- Трудно найти своего человека. 

И это было чистой правдой. К тому же, после Нолона Дэвид и ребята с курсов казались детьми с их эмоциями и мыслями, которые я без труда могла считать. 

- Ладно, поняла тебя, - наконец оставила эту тему сестра. - Как тебе актерское мастерство?

На моих губах заиграла улыбка. Я с большим удовольствием ходила на курсы, где нам преподавали не только теорию, но и практику. Мы разыгрывали небольшие зарисовки, много импровизировали, вытаскивая наружу воображение, и я чувствовала, что это мое. Нолон был прав. Это было в моей жизненной программе. 

- Мне очень нравится.

- Ну… это сомнительная профессия. Сколько талантливых людей не могут пробиться, - вновь послышался голос мамы на заднем фоне. 

Я грустно улыбнулась. Мама гнула свою политику - хотела, чтобы я вернулась под ее крыло и осуществила ее мечту. Я ее не винила - она очень боялась, что я в погоне за славой выкину на ветер свою жизнь. Она предпочитала синицу в руках, стабильность в виде профессии и кафедры, нежели журавля в небе. 

Слава здесь была ни при чем. Я чувствовала, что это мое, но, отказавшись от роли, словно свернула со своей жизненной программы на тихую тупиковую улочку и не знала, как оттуда вырулить. 

За этот месяц мне не поступило ни одного предложения. Я очень надеялась, что с началом рекламной кампании ситуация изменится, но воз был и ныне там. Будто Голливуд мстил мне за мой отказ. Масла в огонь подлил и недавно прошедший Оскар. Весь Лос-Анджелес стоял на ушах неделю, а в день премьеры ребята с курсов потащили меня в бар смотреть церемонию он-лайн, где я во всей красе наблюдала Иэна и на красной дорожке, и в зале, в числе приглашенных.

Он был не один, а с новой партнершей по фильму, съемки которого уже неделю как начались, и я, наблюдая за блеском улыбок и успешности, в очередной раз чувствовала себя выброшенной за борт корабля по имени “Голливуд”.

Андерсон в свое время говорил, что в моей программе есть пункт “известность”. Видимо, упустив свой шанс, я изменила свою жизненную программу. Как в свое время, когда отказалась от балета. 

От размышлений меня отвлек открывшийся лифт, и я, увидев Энджи, направляющуюся в мою сторону, попрощалась с родными и вышла с террасы. Я была инициатором и назначила ей встречу, чтобы выяснить ситуацию. Мне не нравилось ее молчание. Я доверяла ей, как профессионалу, и была уверена, что она не стала бы вычеркивать меня из своего рабочего графика, а Иэн не стал бы мне мстить, но мне нужно было выяснить свои перспективы.