Нолон вновь молча улыбнулся. Подошла ближе, чем обычно. Стала смелее.

- Нам пора к гостям.

- Да, я понимаю, - ответила Паола. Ей понравилось местоимение “нам”. 

Нолон повел ее к лифту. Был еще один момент, который необходимо было обсудить без посторонних. Создать еще одну строку кода в матрице.

- Тебе не следовало с ней разговаривать, - произнёс Нолон, как только они очутились в стеклянной кабине. Но он знал, что именно так все и произойдет. Дюна должна была услышать все от соперницы - это добавляло реальности в искаженной реплике.

- Я решила, что таким образом сэкономлю время. Разве нет? 

Нолон улыбнулся. 

- Ты права. Сэкономила.

- Ну и вот, - Паола улыбнулась и тихо прошептала ему на ухо.

- Может быть, после презентации поедем ко мне? Ведь мы так и не отметили успех будущей сделки. 

- Хорошее предложение. Но не получится. У меня очень много работы. 

Нолон улыбнулся и первым вышел из лифта к гостям.

11. Глава 11.

Раз. Два. Три. Четыре. Раз. Два. Три. Четыре. Я вышагивала по узкой длинной террасе здания, где находился офис Энджи, и разговаривала с мамой. 

Часы показывали десять утра, Энджи еще не подъехала, и я в ожидании ее решила созвониться с родными. 

- Да, мамуль. Не беспокойся, у меня все в порядке, - монотонно говорила я, вновь ловя себя на ощущении дежавю. Этот коридор мне напоминал узкую террасу дома Андерсона в Пало-Альто. И я, только приехав из Гонконга, точно также уверяла родных в том, что у меня все хорошо.

Прошло больше месяца после презентации, и мне сложно было дать определение тому состоянию, в котором я находилась. Создавалось ощущение, будто меня разделило, как монету, на внешнюю и внутреннюю части. Лицевая сторона - аверс - улыбалась, шутила, успешно справлялась с работой, записалась на курсы актерского мастерства, в то время, как моя изнанка - реверс - пыталась справиться с эмоциональным стрессом. 

Дни мчались один за другим, и если бы не сменяющиеся декорации в студии, где проходили фото и видео сессии, то можно было подумать, что я проживаю одни и те же сутки снова и снова. И это было отвратительно. Словно меня заковали в рамки одного дня сурка, и у меня не хватало сил вырваться из этого заколдованного круга. Угнетало еще и то, что я потерялась в этом времени и пространстве. Я понятия не имела, куда идет моя жизнь.

- Выглядишь хорошо. Но мне кажется, ты похудела… совсем не ешь... - тем временем тревожилась мама, рассматривая мои фото и видео рекламы, которые я ей выслала. 

- Мамуль, я много репетирую. Ты же видела станок у меня дома. Держу себя в ежовых рукавицах, - улыбнулась я.

- Ну, когда много работы, очень хорошо, - вздохнув, произнесла она, но тут же добавила: - Как по мне, слишком откровенно. 

Я нервно умехнулась. Это она еще не видела рекламу, где меня расписали под хохлому.

- Мам, было бы непристойно, рекламу бы не ставили в журналы и не крутили бы ролики.

Но я понимала ее недовольство. Она по-прежнему видела меня в роли профессора, делающего академическую карьеру. 

На секунду я задумалась. Может быть и правда, вернуться и продолжить французскую стезю, но тут же покачала головой. Определенно я не хотела возвращаться к прошлой жизни. Она для меня была пройденным этапом. Как мамина вещь, которую она на меня пыталась примерить. Как бы мне сейчас ни было тяжело, какой бы потерянной я себя ни ощущала, я должна была идти вперед.

- Вы с Галей прямо сговорились, - произнесла она, а я, чтобы уйти от темы обнаженки, продолжила.

- Лучше посмотри, какие красивые зимние пейзажи, - по крайней мере, на “зимних фото” одежды на мне было больше.

- А где это в Калифорнии столько снега? - поинтересовалась она.