В Майский Канун Гора становится местом шабаша ведьм и викканок. Ведьмы собираются в эту ночь, чтобы отметить свой праздник Майи и Живы, а поклонницы викки празднуют здесь Бельтейн – ночь костров.

Кроме того, Девичья манит к себе и маньяков. Забредают сюда и наркоманы, и пьяные гопники, встреча с которыми не сулит ничего хорошего. Встречаются и девственницы-самоубийцы – треть всех попыток суицида на Девичьей горе происходит именно в Майский Канун. Каждый год хотя бы одна девушка пытается покончить здесь с собой, бросаясь с лысой вершины горы вниз.

Именно в эту ночь на горе с недавних пор стали полыхать костры и раздаваться истошные вопли, сумасшедший хохот и завывания, наводящие ужас не только на окрестных жителей, но и на всех посетителей Девичьей.

Вот почему Вальпургиеву ночь так не любит местная милиция. Она денно и нощно охраняет все подступы к ней в последний день апреля, когда Девичья гора покрывается зелёной растительностью.

На контрольно-пропускном пункте перед шлагбаумом стоят два милиционера. Старший сержант спокоен, ему здесь не впервой. А вот младший сержант впервые на посту и явно чем-то обеспокоен. Каркнет вдалеке ворона – он вздрогнет, зашуршит что-то в кустах – он резко обернётся.

– Блин, откуда они здесь?

Из-за кустов выглядывает чёрный козёл, чуть поодаль прячутся две белые козочки. Старший объясняет:

– Да местные их здесь выпасают.

Вновь истошно каркает ворона. Младший дёргается:

– Чёрт, задолбала! Если б можно, пристрелил бы.

– Здесь раньше ракетная воинская часть стояла, – объясняет старший. – Так вот, её убрали отсюда только потому, что солдаты тут с ума сходили. Прикинь, каких дров они могли бы наломать. Особенно плохо они себя чувствовали в полдень и в полночь.

– А который час?

– Скоро двенадцать.

– Чёрт, а я думаю, что это на меня такое находит?

К шлагбауму приближается чернобородый мужчина в чёрном плаще до пят и с саквояжем в руке.

– Куда это вы собрались? – спрашивает его старший сержант.

– На Девичью Гору… я ведь правильно иду?

– Правильно, – отвечает младший сержант.

– С какой целью сюда пожаловали? – спрашивает старший.

– Да вот, – открывает чернобородый саквояж и вытаскивает из него большой медный крест с цепью, – очистить хочу гору эту от всякой нечисти.

– Давно уже пора, батюшка, – кивает младший, а потом мотает головою. – А то здесь такое творится. Что-то непонятное.

Чернобородый величаво осеняет крестом окрестности.

– Изыди дьявол из горы сия! Именем отца и сына и святаго духа, аминь.

– А бутылка вам зачем? – замечает старший, узрев в саквояже пластиковую бутылку и кропило.

Чернобородый надевает цепь с крестом себе на шею и вынимает из саквояжа кропило.

– А святой водой окропить, бесов изгнать из ведьм. Их ведь много здесь собирается?

– Да сегодня вообще наплыв, – разводит руками младший, – видно, праздник у них какой-то… этот…

– Вальпургиева ночь, – подсказывает старший.

– С самого утра уже идут…на шабаш свой собираются, – добавляет младший.

Внезапное ускорение, сдвиг, – и…невдалеке за деревьями, как тень, проходит лысый дидько. Через секунду следом за ним проходит ещё один дидько – сивый. С косматой седой головой и с длинной бородой, развевающейся на ветру.

– Чего ж вы их не гоните? – возмущается чернобородый.

– Гоним, да что толку, – пожимает плечами старший. – Территория ведь большая. Вот и лезут они во все щели.

– Может, и вас окропить? – предлагает чернобородый, легонько встряхивая кропилом.

– Нет, нет, спасибо, – отказывается младший.

– Проходите, батюшка, проходите, – торопит попа старший, заметив, что к ним приближается женщина в красном сарафане, – удачи вам в вашем благородном деле.