Я кивнул.

– Вы думаете, что девочка жива?

– Не думаю, точно знаю.

– Мы едем разыскивать бедняжку?

– Нет. Она уже нашлась.

Взяв ладонь девушки, я заглянул ей в глаза.

– Вот она, сидит передо мной.

Несколько секунд Таня поражённо молчала, задержав дыхание.

– Вы шутите, – выдохнула она.

– Ни в коем разе.

– Константин Платонович, этого не может быть!

– Может, Таня, может. Ты дочь Елизаветы Петровны и Алексея Шубина.

– Нет! Нет! Вы ошиблись, Константин Платонович! Вы пошутили, да? Скажите, что вы шутите!

– Нет, Танечка.

Я обнял девушку, увидев в голубых глазах слёзы.

– Тшшш… – я гладил её по голове, чувствуя, как рубашка на плече промокает от слёз. – Тихо, милая, тихо.

– Но как, – всхлипывала она, – как? Мне говорили, что мама умерла. Батя всегда косо смотрел, так я думала, из-за второй жены. Никогда даже по голове не погладил. А я его всё равно любила. Из усадьбы ему подарки передавала. А он и не отец вовсе. За что, Константин Платонович? В чём я виноватая?

– Ни в чём, Танечка, ни в чём.

Она прижалась ко мне ещё сильнее. Боковым зрением я увидел, как на нас смотрит Киж. Мертвец всю дорогу тихо сидел в углу, закрыв глаза и изображая мебель. Сейчас же он удивлённо выпучился на меня и беззвучно открывал рот, будто собирался что-то спросить. Я нахмурился и взглядом приказал ему и дальше не отсвечивать.

Таня отстранилась от меня.

– Куда мы едем, Константин Платонович?

– В Петербург. Попробуем рассказать о тебе императрице. Если этого хочешь ты, конечно.

– А…

– Ты можешь отказаться, и мы повернём обратно. Ничего не изменится, будем жить, как прежде, и никто не узнает. Я остаюсь твоим учителем и другом, чтобы ты не решила.

– Я… Мне надо подумать, Константин Платонович.

Таня думала почти до самого Петербурга. Мы останавливались на постоялых дворах, молча обедали и также молча продолжали путь. Киж перебрался на козлы к вознице, а я читал дневник Бернулли и ждал слова девушки.

– Я хочу увидеть маму, – наконец решила Таня, – очень хочу. Вы поможете мне, Константин Платонович?

– Конечно.

– Только, – она посмотрела мне прямо в глаза, – я не хочу уезжать. Не хочу оставаться в Петербурге. Я вернусь в Злобино и продолжу учиться деланной магии. Обещайте, что я останусь с вами. Обещайте, Константин Платонович, даже если моя мама будет против.

Я взял её руку, поднёс к губам и поцеловал кончики пальцев.

– Обещаю.

Последнюю остановку перед столицей мы сделали на почтовой станции в деревеньке Тосна. Нам с Таней надо было позавтракать, а для Кижа имелось особое задание.

– Дмитрий Иванович, держи, – я выдал ему кошелёк с деньгами. – Возьми на станции лошадей и езжай в Петербург вперёд нас. Найди приличный доходный дом, где можно снять комнаты. Только такой, чтобы не на виду.

– Сохраняем инкогнито?

– Верно, стараемся не светиться.

– Сделаю, Константин Платонович. Вы тогда не торопитесь, а я вас встречу на заставе.

Соблюдать особенную конспирацию, гримироваться или ходить в маске было перебором. Но и явно афишировать своё присутствие в столице не следовало. Так, серединка на половинку – от Тайной канцелярии всё равно не скроешься, а случайным людям нас лучше не видеть.

Киж с заданием справился отлично и встретил нас на въезде в город. Но я не стал торопиться и сразу прятаться «в нору», а прежде показал Тане Петербург. Погода стояла на удивление отличная, и мы не торопясь прокатились по центральным улицам. Девушка буквально прилипла к окну дормеза и только ахала, расширенными от восторга глазами разглядывая диковинную архитектуру столицы и прогуливающуюся публику.

Уже под вечер мы приехали в тихий переулок, где Киж нашёл жильё. Мертвец не поскупился и снял целиком второй этаж симпатичного особняка. Десять комнат это, конечно, многовато, но я выбор одобрил – лишние соседи совершенно ни к чему.