*

База «Заслон» поражает масштабами: это полноценный город, раскинувшийся посреди пустыни под защитой купола системы контроля климата. В отличие от самого комплекса и тем более блоков орудий, с которыми он взаимодействует, про климатические системы информации много, Мышка про них читала – еще бы, одно из грандиознейших достижений науки последних лет. Идеальный баланс температуры и влажности, постоянный контроль чистоты воздуха, мощные системы очистки и обновления атмосферы внутри куполов, строго закрытый от посторонних вмешательств периметр – все это дает возможность жить с комфортом и за полярным кругом, и в песках Сахары. Мышка хорошо помнит, как после внедрения климатической системы приехала в родной Волгодонск и изумилась отсутствию жары в августе, приятному теплому, но не пересушенному и не полному влаги воздуху. Тогда, пожалуй, она впервые задумалась о том, что технологии – это не только визоры и допреальность, флайкары и пищевые синтезаторы, но и обычный, бытовой комфорт.

Здесь, конечно, климатическая система на порядок мощнее и, вероятно, безопаснее, армейцы за этим следят пристально, не прикопаешься. В окно флайкара сквозь светло-голубые сообщения на пластике визора Мышка наблюдает, как за пределами купола кружит песчаная буря. Температура там, за контуром, близка к сорока градусам, из-за туч песка почти не видно солнца, все тонет в оранжево-песчаном мареве; а внутри купола – ясный нежаркий день, какие бывают в конце весны. Деревья зеленеют в кадках, вдоль тротуаров – дорожки травы. Конечно, все это квадратно-симметричное, как у армейцев принято, но однозначно лучше, чем то, что за границами купола – и чем глухие, выжженные солнцем бетонные коробки, с которых век назад начинались подобные базы.

База, правда, предназначена для гражданского персонала, несмотря на формальное название «военно-научная». Военные живут дальше, в непосредственной близости к МРК, и даже точное местоположение их неизвестно – его скрывают, как и сам комплекс, особые маскировочные купола, неуязвимые ни для спутников, ни для аналоговых систем слежения. А на базе ведут практическую работу гражданские ученые и техники – точно такие же, как Мышка. Руководят ими, конечно, ученые в погонах, но и им доступ к самой МРК выдают с большой неохотой.

– Непривычно так работать, – делится с Мышкой в первый день Ольга – инженер из отдела верификации. Мышка вежливо выражает недоумение, приподнимая брови. – Как будто бросаешь работу на полпути. Нам ведь не показывают, что получилось в итоге: проверили схему, подтвердили работоспособность, отдали. Чувство, словно работаешь в пустоту.

Мышка кивает: она понимает, почему так. В подобных научных объединениях, связанных с секретными разработками, используется принцип распределения информации – сотрудники владеют строго теми данными, которые необходимы им для работы, и не больше. Порой даже главы отделов не знают полного техпроцесса, а финальное изделие и вовсе может собираться из тысяч отдельных деталей на стороне заказчика. И раз армейцы привлекают для работы над своими изделиями гражданский персонал, давать ему даже информацию о том, как в итоге повело себя то, что они разработали, они будут далеко не всегда.

Интересно, почему известно тогда, над какой именно ракетой они трудятся, размышляет Мышка, направляясь вместе с Ольгой к выходу из кафетерия. Перспективная ракета С-8ВЦ, судя по техническому заданию, уникальна: боеголовка ее должна состоять из нанороботов, которые при детонации генерируют микропортал, затягивающий цель в искусственную черную дыру. Эксперименты с материей и пространством давно не новость, но Мышка впервые видит, чтобы они выходили за пределы фундаментальной науки, в практику. И раз об этом объявлено – шепотом, намеками, «сливами» в профильную прессу через бывших сотрудников и наверняка сводками разведок – значит, для чего-то это нужно.