– Я так полагаю, Николай Иванович, мне не будет ни минуты покоя в ближайшее время? Вы решили окончательно испортить мне приятную жизнь за городом? – тетушка крикнула громко, даже у Вероники зазвенело в ушах.

– Да, Любовь Генриховна, покой нам только снится, на том свете отдохнете.

– Вот же хам какой, – тетя процедила сквозь зубы, но при этом улыбнулась. – Я думаю, вас там уже заждались!

– Ну зачем ты с ним так? – Вероника дернула женщину за рукав платья.

– Знаешь, у меня прям настроение поднимается, когда я его начинаю бесить. Иди, Вероник, найди Бублика, сейчас поедем в город ноутбук покупать, начну писать мемуары. В голове столько мыслей, хоть в тетрадку записывай.

Девушка убрала со стола, пока Любовь Генриховна поднимала себе настроение, нервируя соседа, пошла искать мопса за дом, он, наверное, снова в тени гортензий спасается от жары.

– Бублик, Бублик, выходи. Ай! – Вероника вскрикнула, но тут же рот ее оказался закрыт ладонью, а сама она прижата к широкой груди.

– Не бойся, не бойся, Ягодка, это я. Соскучился.

Вероника не успела ничего сказать, как Никита начал ее целовать, прижимая к себе плотнее, запуская руки под подол короткой юбки, сжимая упругие ягодицы. Кит думал о ней все утро и половину ночи, вспоминая, как трогал, как терся членом о ее влажную киску, как кончал, как Ягодка кончала и дрожала в его руках.

Утром дед снова занял их с Максом физическим трудом, но ни он, ни холодный душ не помогали снять возбуждение. Они не говорили о случившемся с братом, но Никита знал, Макс тоже думает о том же, о чем и он, точнее, о той же.

– Отпусти, тетя увидит.

– Не могу, ты такая сладенькая ягодка.

Никита, наконец, оторвался от ее губ, заглянул в глаза – и утонул в них. Серо-голубые омуты затягивали, засасывали, соблазняли. Он второй раз видел Ягодку вблизи и при свете дня – красивая до головокружения. Хотелось схватить ее на руки, унести далеко, спрятать и никому не показывать.

Вероника прикусила нижнюю губу, карие глаза Никиты прожигали насквозь, он хмурил брови, вновь потянулся для поцелуя, сердце забилось чаще, но уже не от испуга. Это был уже не первый поцелуй и не второй, Вероника сбилась со счета, ей стыдно было признаться, но она хотела еще и еще.

Ответила на поцелуй – на инстинктах, прикрывая глаза, запуская пальчики в волосы парня, касаясь его языка своим, забыв про Бублика, про тетушку. Молодой организм брал свое, тяжелый ком в груди опустился вниз, возбуждение разлилось по телу.

Никита простонал девушке в губы, потерся выпирающим из шорт стояком о ее живот. Если он сейчас не кончит, придется дрочить в кустах или в душе.

– Никита!Никита, куда пропал! – Николай Иванович искал младшего внука.

– Черт! Черт! Но от тебя невозможно оторваться, малышка.

– Вероника! Вероника, Бублик нашелся сам, а ты где?

– Ой, это тетя!

– В полночь выходи на дорогу, поедем кататься. Ты каталась на байках? Нет? Не придешь, мы с Максом сами придем и просто украдем.

Никита развернул девушку спиной, толкнул вперед, а сам скрылся в кустах.

– Вот ты где. А что случилось? На тебе лица нет? Снова жук на тебя сел?

– Да, да, огромный такой, – Вероника одернула юбку, отвела глаза.

– Ладно, поехали, сосед строит забор, надеюсь, пока нас не будет, они все устанут. Бублик, за мной, едем в магазин.

Вероника взяла свою сумочку, телефон, вышла за ворота. Придет ли она вечером? Не должна. Нельзя позволять так себя целовать, трогать и ласкать первым встречным парням. Да еще двоим! Но когда и у кого в девятнадцать лет сердце слушало разум?

15. Глава 15

– Куда ты меня тащишь? Дед сейчас начнет орать, что снова нас потерял, я уже устал слушать его крики.