И все же гора асфальта, как прежде заводь, повинуясь человеческому упорству, заметно уменьшилась. Трудовая ярость рабочих понемногу сменялась усталостью, и поматериваясь от натуги, они принялись заглядываться на каток, особенно на его мягкое сидение. Никому не хотелось до вечера дружить с лопатой. Вола же каток волновал больше остальных. «Разве они не видят, как мне хреново? Хоть бы одна падла предложила отдохнуть» – подумал он, отводя взгляд от катка, повинуясь игре, в которой тому не видать заветного сидения, кто обнаружит большее желание туда примоститься. Вадим Котов отставил лопату и закурил. Вол не стал ждать другого сигнала. Достав пачку сигарет и вытянув одну, он похлопал себя по карманам и скривил досадливую мину. Не теряя времени, он подошел к бригадиру. Зажав губами сигарету, чтобы не обнаружить сногсшибательного амбре пред начальством, Вол изобразил пальцами зажигалку. Армен Ашотович дал прикурить и испытующе вгляделся в очи Вола. Тушуясь, Вол обернулся и, к досаде, увидал, что Вадим, не вынимая сигаретки, продолжил работать. Отступать было поздно. Затянувшись поглубже, Вол кинул фразу, как бы между делом:

– Пора бы начать закатывать с того края, – указав место огоньком сигареты.

– Ага, – с ухмылкой ответил Армен Ашотович. – Пускай Вадик садится.

– Армен Шотыч, – Вол был застигнут врасплох столь однозначным и неблагоприятным поворотом, – вы его постоянно сажаете. Может, я в сегодня? Вы ж знаете, я на катке умею, косяка не упорю.

– Вадик будет. Гляди, он работает и остальные тоже, пока ты сачкуешь.

Вол пытался возразить, но бригадир опустил бровь, и карее око под ней не давало надежды.

Обратно Вол шел неохотно, словно кто-то тянул сзади. Рабочие продолжали трудиться, и вроде бы внешне оставались безразличными, но Вол замечал их ехидные переглядки. Вернувшись к остальным, Вол швырнул пару раз горстей, затем натужно выдохнув оперся на черенок и крикнул:

– Котов, слышь, Котов! Вадик! – рабочие остановились. Превозмогая дурноту, Вол продолжил: – Я переговорил с шефом, пора бы начать закатку. В общем, Вадик, иди за баранку. Я договорился за тебя.

Вол наивно ожидал благодарности. Ойбек прыснул первым, но скромность мигом вернула сдержанность, и парнишка вернулся к работе. Чего не скажешь о других.

– Глядь, какой заботливый! – хохотнул Дед.

В душе подготовившийся к волне упреков, Вол искал уверенную позу, но его рука соскочила с лопаты, и пока он ловил черенок, сам едва на шлепнулся.

– Ты, рожа, просился на каток, да был на хрен послан! – резво воскликнул Витька Орлов.

– Будешь до ночи лопатой махать!

Эти и прочим подколкам не было числа. Вол решил восстановить честное имя упорной работой, поэтому промокнув вспотевшую шею он начал усердно махать лопатой.

– Сморите, второе дыхание у мужика открылось! – выкрикнул Витька Котов с катка.

– Вол, ты, в натуре, Вол! – ввернул Армен Ашотович.

Находя подмогу лишь в Ойбеке, который сторонился болтовни и настойчиво выполнял функцию словно вписанную в разум – поднял, унес, высыпал, вернулся и далее по кругу, Вол буркнул:

– Пашем, пашем, а армян стоит и наблюдает. «Работайте мол негры, солнце еще высоко!» Нет чтобы организовать по уму: сегодня, скажем, ты, Ойбек, на каток, завтра – Вадик, потом, например, я и так по очереди. Понимаешь, чтобы по справедливости. Так нет, этим чуркам наплевать, как русские корячиться будут.

– Кому ты жалуешься? Он ведь узбек! – гоготнув сказал работавший неподалеку Мишка.

– Ой, да ему здесь сказка! Тыщу здесь заработал, потом пять лет в своём Бадахшане как султан жить будет, – заключил Вол.