– Мария Фёдоровна, раздевайтесь и проходите в кухню к столу, – пригласила её Соня. Гостью накормили тем же супом, что и сами ели, а потом пили чай с конфетами и пряниками, которые Мария Фёдоровна выложила на стол. За чаем оживлённо разговаривали, вспоминали прошлое и обсуждали нынешние дела.

– Как там Михаил Фомич поживает, как устроились его дочки? – спросила гостью Соня.

– Ой, Мишу в прошлом году арестовали и куда-то сослали, – с выражением горя на лице, сообщила она. – А его семью раскулачили и всю скотину, и землю передали в колхоз. Вот, какие дела, матушка, всё теперя у нас по-другому, ведь раньше-то при барине и то лучше было. А Мишина жена и дочки после раскулачивания уехали в Ярославль и теперя там живут. Больше я про них ничего не знаю.

– А как здоровье у вашего мужа Константина Фомича?

– Ой, Соня, я ведь два года вдова, живу одна с внучкой и взяла на воспитание сироту племянника. Держу корову, и больше у меня скотины нет. Ещё есть пчёлы, восемь ульев. Вот чечас продала на рынке мёд и купила гостинцев домой. Сегодня уж мне до дому не дойти, переночую у двоюродной сестры и завтра с утречка пойду.

– Так ночуйте у нас, – предложила Соня, и Сергей тоже подтвердил слова жены.

– Вот спасибо, Сонечка, я уж где-нибудь на полу у печки лягу.

– У нас для гостей есть матрасы, набитые сеном, – успокоила её Соня, – у нас часто гости бывают. Затем Соня спросила про детей самой Марии Фёдоровны.

– Мой первый сын Веня умер, после гражданской войны, ты знаешь, – стала рассказывать она, – его жена тоже умерла, и у них осталась их дочка Маша, моя внучка, она чечас уже взрослая, работает в колхозе и живёт со мной. А два следующих сына большими людьми стали, мне часто переводами деньги шлют. Письма тоже пишут. Ведь я грамотная, читать умею. Меня и других деревенских девчонок ещё до революции твоя сестра Маня обучила грамоте. Так вот, сын Гриша стал учёным, окончил в Москве институт и теперя научный сотрудник по созданию лекарств. А второй сын Олег военный, служит на Дальнем востоке.

– И в каком он звании? – спросил Сергей.

– У них все звания отменили, он командир полка, вот и всё, что я про него знаю.

– Умные у вас сыновья, – сказала Соня, – а всё от того, что у них хорошая наследственность. Ведь мать Константина Фомича была не законно рождённая дочь моего деда Александра Иосифовича Верещагина. Вы знали об этом?

– После революции только узнала, – ответила Мария Фёдоровна. – Да говорят, что у ваших предков во всей округе таких детей много было. Не зря раньше барин к крепостным крестьянам обращался: «Дети мои».

Уже в девять часов гостья стала зевать, и её клонило ко сну. В деревне рано ложились спать. Заметив это, Соня устелила ей матрас возле печки, со стороны маленькой комнаты, а сама стала варить на завтра картошку, и суп из курицы. Обычно куриц и уток резал Павлик, когда приезжал, а больше в семье никто не мог выполнить эту обязанность, и, в отсутствии Павлика, приходилось просить соседа.

В одиннадцатом часу, вся семья тоже спала, но Соне не спалось. На неё произвело впечатление то обстоятельство, что в деревне Гарь, в прошлом процветающей, произошёл такой стремительный упадок: зажиточных крестьян раскулачили, барский дом и хозяйственные строения разобрали и куда-то перевезли, и жителей деревни осталось мало – из одиннадцати крестьянских домов, (по словам Марии Фёдоровны) осталось пять.

* * *

Сергей каждый день думал о Нине Павловне, в его голове творилось что-то не понятное. Она приснилась ему даже во сне. Он каждый день водил к ней в класс Колю, и объяснил, что заказал столяру сделать подрамник нужного размера. Вся эта подготовительная работа длилась долго, и к Новому году он портрет, наконец-то, написал. И, как ни странно, после завершения портрета, его влюблённость закончилась. Сергей изучил позирующую девушку, видел её словно насквозь. Он в разговоре с ней хорошо понял её характер, и передал его в портрете. После этого она стала ему не интересна, словно прочитанная книга.