Дрожащими руками схватившись за руль, я рванул к дому Айки. Я понимал, что через место взрыва ехать смысла нет. И, сделав круг, собрался подъехать с другой стороны. Но это оказалось не так легко. Все улицы были забиты транспортом. Кто-то рвался от места взрыва, кто-то, наоборот, туда. Загнав машину на тротуар, я побежал. Всё это время я продолжал звонить, но длинные гудки шли один за другим, а ответа не было. Неужели они вышли на улицу в этот момент?!

У общего двора, где жила Айка, стояли люди и смотрели на горящие за углом машины и развороченную улицу. Я за их спинами скользнул во двор и подбежал к уютно светящимся окнам.

Я хотел было уже стучать в дверь, но сквозь неплотно прикрытые занавески увидел Аську, – она, держа микрофон в руках, что-то пела. Подойдя ближе, я услышал грохот музыки и увидел, что Аська, Айка и ещё две малознакомые мне девушки увлечённо поют. У меня отлегло от сердца, по телу разлилось блаженное расслабление, и только руки немного дрожали.

Набрав вновь её номер, я увидел, что её телефон лежит тут же, на подоконнике, на зарядке. На экране засветилась моя фотка и подпись «Красавчик Ар». Я заулыбался и поймал себя на мысли, что не знал, как записан у неё в телефоне. Привычка не лезть в чужие телефоны сказывалась.

Я включил на телефоне фонарик и стал светить в окно, надеясь, что меня заметят. Мне повезло, именно Аська и заметила. Увидев краем глаза свет, она повернулась и, разглядев меня в окне, подбежала, схватила телефон, увидела там пропущенные, смеясь, постучала себя телефоном по голове и пошла к дверям. Там уже её встречал я.

– Ой, извини, Ар, – чмокнула она меня в щёку, благо, никого рядом не было, – музыка гремит, не слышала, подожди, я сейчас выйду.

– Хочешь, останься, – я взял её ладошку в свою, – вы там неплохо зажигаете.

– Да не, мы и так собирались, скоро родители Айкины должны прийти, подожди в машине.

– Я тут подожду, не торопись, – улыбнулся я, – иди.

Музыка в доме утихла, стал слышен вой сирен на улице, шумный говор людей и какие-то мелкие щелчки. Весь двор был заполнен дымом, будто туманом.

– А чего в машину не пошёл? – услышал я Аськин голос, она, уже цокая каблучками, выходила, и вдруг вскрикнула и повисла на мне.

– Что случилось? – не понял я, но схватил её, чтобы не упала.

– Рука, смотри, рука, – слёзы вдруг хлынули из её глаз, – вот же, впереди.

И действительно, примерно в метре от меня, на цементе двора лежала чья-то оторванная, потемневшая кисть руки. Что это было и откуда, я понял сразу, просто в сгущающихся сумерках и второпях я не заметил её и прошёл мимо, теперь же она лежала прямо у нас на пути, и тёплый свет Айкиного окна освещал её. Я не стал ничего объяснять, просто, покрепче прижав Аську к себе, прошёл мимо.

Огонь на улице полыхал уже поменьше, или, может, его просто стало хуже видно, улица была заставлена пожарными и полицейскими машинами. Ничего не говоря, пошёл в обратную сторону.

– Опять взрыв, да? – сразу догадалась Аська. – А мы и не слышали.

– Да, за углом, как раз я ехал сюда.

– Поэтому у тебя такое лицо было, – Аська сильно прижалась ко мне, – а я, дура, подумала, что ты ревнуешь и выслеживаешь.

– Успокойся, – потрепал я её волосы, – взрывом больше, взрывом меньше.

– Ну да, – согласилась она, – уже обычное дело.

– Куда пойдём? – я дошел до машины и, открыв дверь, усадил её на сиденье. – Где мы ещё не были?

– Считай, везде были, – глаза её ещё были влажные, и свет уличных фонарей отражался в них, – мне без разницы, куда.

– Ты Айке-то позвони, скажи, что да как, а то сидит дома, наверное, и не знает.