– Да, точно, – Аська вытащила из сумочки телефон и принялась звонить.

А я поехал по вечерним улицам, мимо забитых народом ресторанов и кафешек. Как будто и не было взрыва тут, невдалеке, как будто не горели машины, освещая пламенем всё вокруг. Я и сам уже не помнил всего этого, даже оторванная рука не испугала меня, да и видел уже подобное, правда, по телевизору, в новостях.

Человек ко всему привыкает, и я в этом убедился сам. Я был голоден и, свернув к морю, поехал на Орджоникидзе. Шашлычок нам не помешает, подумал я, наблюдая краем глаза, как успокоившаяся уже Аська оживлённо рассказывает Аиде о том, какой ужас лежит у них во дворе.

3

Пляж гудел, крики детей и взрослых перемешивались с шумом прибоя. Изредка этот шум разрывал крик торговок, таскающих по пляжу мешки с варёной кукурузой, да стучал на стыках рельсов поезд. Я любил прийти на пляж рано утром и, нырнув пару раз, засыпать под эту какофонию звуков. Пока поднимающееся солнце не выгоняло меня либо опять в воду, либо в парк, под тень деревьев.

Аське тоже понравилось ходить со мной на пляж по утрам. Не каждый, конечно, день. По выходным. Когда можно не торопиться на работу.

Для меня эти походы на пляж были почти единственным способом расслабиться и оказаться вновь в детстве, когда я по полдня проводил тут. Лёжа под солнышком и утопая в пляжном гвалте, я опять становился тем беззаботным пацаном из тихого южного города.

– Арти, а говорят, война будет, – не открывая глаз, сказала Аська, – все говорят.

– Будет – уедем, – я потрепал ладонью её веером лежащие на моей груди волосы, – никаких проблем.

– Ты такой спокойный, – голос Аськи был довольный, – все уезжают.

– Есть такое дело, – я тоже закрыл глаза и положил голову на пакет с одеждой, – многие на старте, если что, сходу рванут.

– И зачем люди воюют, – Аськина ладонь сжала моё плечо, – когда можно жить и любить?

– Да по-разному, – ответил я, хотя мне не хотелось говорить, шум прибоя и сливающийся в гул говор людей на пляже убаюкивал, – у кого мозгов нет, у кого выбора.

– А почему нет мозгов? – Аська, видимо, приподняла голову, и острые кончики её волос укололи меня.

– У одних мозги идеями заменены, – усмехнулся я, – у других деньгами.

– Красавчик Ар, – вдруг затрясла Аська меня за плечи, – я такое платье чёткое на «Восточке» приглядела, а у меня денег не хватает.

– Вот как прожаримся, так сразу и проскочим, – усмехнулся я, – хотя «Космос» ближе.

– А я и там смотрела, – не поняла Аська моей подколки, – нет там того, что мне по душе.

– Спи, давай, – положил я ладонь ей на голову, – болтушка.

– А твоя ладонь как шапочка, – хихикнула Аська, – от жары спасает.

– Да, жарит конкретно, – я открыл глаза и приподнялся, – нырнём?

– Нырнём, – согласилась Аська и вскочила.

– С разбегу, – вскочил я следом, – кто первый?

– Ты, – подмигнула мне Аська и запрыгнула мне на плечи, – я следом, беги.

Я побежал между лежащими на песке людьми к воде. Выбрав промежуток, где не было купающихся, с разбегу плюхнулся в воду, стараясь сбросить с себя Аську, но она, крепко ухватившись, не отпускала меня.

Всё-таки я, извернувшись, смог освободиться и поплыл. Аська следом. Поплавав и побросав Аську с плеч, я почувствовал, что даже в воде солнышко жарит мне голову. Выбравшись на песочек, обсушившись и переодевшись, мы лениво пошли по тенистой аллейке к выходу.

Машина стояла далеко, у пляжа летом всегда нет свободных парковочных мест, да и пешочком пройтись по парку приятно.  Что может быть лучше, чем в шортах и майке прошлёпать резиновыми сланцами по парку. Тем более после пары часов на пляже под солнышком. Мы купили мороженое, я шёл медленно, с расчётом доесть его как раз тогда, когда мы дойдём до машины.