Никогда еще мне не доводилось побывать на балу. А вдруг там будет кто-то из братьев?

– Очередная история про добрых господ? Ты меня за дуру держишь? Левкои в октябре стоят по серебряной монете за штуку! А тебе просто подарили три дюжины? Немедленно говори правду!

– Представьте себе, в мире есть добрые люди! А не только злые, как вы, матушка! Если вам не нужны левкои, я пойду скажу господину управляющему оранжереей, что в его помощи мы не нуждаемся, – фыркнув, отворачиваюсь к двери. Надоело уже раз за разом вместо благодарности или хотя бы элементарного признания моей помощи выслушивать оскорбления.

– Стой, мерзавка, – мачеха дергает меня за косу, так что брызжут слезы. – Чем это от тебя пахнет?

Он приближается нюхая. Острая боль пощечины обжигает щеку так, что я еле стою на ногах.

– Ты что еще и пьяная? Твой покойный отец сгорел бы от стыда, что его дочь пошла по рукам! Шляется по каким-то притонам, напивается и спит неизвестно с кем за подарки. Этого ли хотела твоя мать?

– Не смейте говорить о моей матери!

Пусть вспоминает отца, пусть говорит обо мне, но, если ее грязный язык посмеет порочить имя мамы, я ее убью. Клянусь, убью! Вряд ли в тюрьме будет намного хуже, чем здесь.

– Ты наказана! Немедленно ступай в свою комнату и помолись о спасении своей никчемной жизни.

Убегаю наверх, хлопнув дверью. Как же я ее ненавижу! Не может быть, чтобы не было никакой лазейки, никакой возможности избавиться от них. Как же звали того папиного друга, что вел его дела? Нужно найти его и поговорить. Может, я могу как-то получить в свое пользование хоть кусочек земли. Пусть даже дом, производство и сад остается мачехе с Алессой. Я многое умею, может, наняться горничной? А может, Джеймсу с братьями нужна горничная или помощница на кухне, или в саду?

Было бы неплохо, хоть и несколько двусмысленно. С прислугой отношений не заводят, а так, я хоть и на птичьих правах, хоть и шпыняет меня мачеха, но я все же приличная юная леди. А в статусе прислуги я смогу претендовать лишь на место в его постели, но никак ни в жизни. Ох, а я хочу!

Лежу на спине поперек кровати и смотрю в потолок. Он уже старый и повидал жизнь, но я вижу не его, а прозрачный купол с налипшими по краям желтыми, красными, оранжевыми листьями. С бегущими потоками и белесыми тучами. Как-то я и сама не ожидала, не думала, что Джеймс так запал мне в сердце. Но ведь просто невозможно быть равнодушной к нему. К ним. И это тоже правда, которую я не хочу видеть, не хочу признать.

Перед сном лежу в ванной с книгой, но не столько читаю, сколько думаю. Расслабленно вытираюсь, глядя в большое зеркало. Все-таки я красивая, чтобы там мачеха ни говорила. Пусть по теперешней моде я считаюсь немного крупноватой, но даже будь у меня возможность измениться, я бы не стала. Чем, интересно, эта доходяга Алесса лучше? Силы, как в котенке, характера, как у кружевной наволочки. Нет уж, спасибо.

Снится мне лето. Резкими порывами ветра, в него врывается осенний ветер и дождь. А я стою посреди бушующей стихии и кричу от восторга. Как будто я костер, что лишь ярче горит от ветра.

– Ну и долго ты собираешься дрыхнуть?

Спросонья ничего не могу сообразить. Мокрым шлепком на подушку прилетает какой-то тюк тряпья.

– Быстрее вставай. Нужно отпарить и отгладить платьям для бала нам с Алессой. Начистить обувь, сделать прически.

– Боюсь, вам придется заняться этим самостоятельно, – бурчу из постели, – мне еще самой нужно найти платье и сделать прическу.

– Зачем это? Мыть полы вполне можно в твоих лохмотьях.

– Вообще-то, меня тоже пригласили. Господин управляющий оранжереей сказал, что это обязательное условие, без которого левкои он не даст.