Перевожу взгляд на Данию. Она сидит в слезах и смотрит на отца умоляющими глазами. Явно хочет просить его одуматься и не поступать опрометчиво.

— Әти (перевод с татарского “папа, отец”), давай ты не будешь спешить с подобным решением? — специально обращаюсь на татарском. Ему всегда нравился такой формат.

Он устало трёт лоб, но ничего не отвечает. И тогда начинает Дания:

— Ты нас подводишь к согрешению. Этот брак не принесет ничего хорошего. Как представить, что мы с Алсу будем супругами одного мужчины? — говорит с упрёком, вытирая мокрые щёки. — Папа, может, Алсу другого жениха найдёшь?

Я зыркаю укоризненно на сестру.

— Не надо мне никого искать! Выучиться хочу для начала, — буркаю Дание. Но родственнице плевать на мое замечание. Она вся в печали — ее возлюбленный станет мужем родной сестрёнке.

— Так, все, слушать вас больше не намереваюсь. Ступайте, готовьтесь к ужину. Вам предстоит знакомство с будущим супругом. Только, сделайте одолжение, оденьтесь прилично, — на заключительном слове делает акцент, смотря в упор мне в глаза, намекая на мой внешний вид.

Дания всхлипывает, резко встаёт на ноги, и сбегает из кабинета. Еще раз бросаю взгляд на отца и удаляюсь следом за сестрой.

До самого вечера обитаю в своей комнате и не решаюсь проведать сестру, чтобы узнать её состояние, как именно себя чувствует, после папиных новостей. И поддержать друг друга в тяжёлую минуту. Однако предчувствую, Дания даже меня не захочет видеть.

Время, как назло, против меня, оно стремительно близится к приезду Тамира. Гульсина-апа напоминает об ужине и надо бы подготовиться.

И на меня накатывает противостояние, все сделать по-своему. Хочется поступить так, чтобы отец и Тамир пожалели о своем решении. Как снег на голову пришедшая идея, придает уверенности. Я застываю перед зеркалом и лукаво ухмыляюсь собственному отражению, предвкушая выражения их лиц, когда моя блистательная идея воплотится в реальность.

***

— Алсу, гость приехал. Все собрались в столовой и ждут тебя, — гувернантка стучит в мою комнату, предупреждая об ужине.

— Скоро спущусь, Гульсина-апа, — кричу. Сама наношу последние штрихи к своему образу.

Мой план взбодрил окончательно, вся хворь спала, и на место пришло коварство. Мне хочется им всем отомстить за столь унизительное положение.

Подмигиваю себе в отражении и направляюсь на выход из комнаты, цокая каблуками по мраморному полу.

Неспешно спускаюсь по лестнице. Стук шпилек одновременно звучит с моим сердцебиением. Я так взволнована, что начинают потеть ладони, а по спине проходится холодок от предстоящей встречи. Медленно ступаю по просторному коридору в столовую, откуда слышны мужские голоса. Но по мере приближения они замолкают. И похоже, ожидают моё официальное появление.

“О, да-а-а, сейчас вы все будете в восторге”, мысленно злорадствую.

Делаю глубокий вдох и смело захожу в столовую.

Три пары глаз обращают на меня внимание, и что интересно, все по-разному реагируют на мое прибытие.

У Дании челюсть почти что падает на стол. Отец краснеет и смотрит гневно, поджав губы в тонкую линию. А у... “Женишка”, черные как смоль глаза сканируют так, будто прожигают во мне дыру. По телу пробегают мурашки. Хочется спрятаться от его пронзающего взгляда. Но уже поздно, я вступила в игру и нужно довести ее до конца.

___________

От автора: Благодарствую за ваши реакции на книгу, очень и очень приятно)

3. Глава 3

Алсу

Когда выходила из комнаты, мной двигала уверенность: «Делаю ради нас с сестрой и нашего будущего». Но как только зашла в столовую, мой запал погас, как свет свечи.

На мне надет черный топ без бретелек. Он очень короткий. Очень. Что даже виден пупок. А внизу короткие джинсовые шорты. Все это сделала своими руками, безжалостно покромсав джинсовые брюки и черную водолазку из эластичного стретча. Нанесла яркий макияж, выделяя черным карандашом глаза, а губы накрасила ярко-красной помадой. Волосы собрала в высокий хвост. На ногах босоножки на невысокой тонкой шпильке.