А мальчишки продолжали бегать голыми и хватать друг друга за писюны. Бабушка Максима Шумилова тогда пыталась не пустить нас, стоя в проходе, но мы уже врывались, пробегали у нее под руками и включались моментально в погоню за писюнами.

Я научилась увиливать от крюка Фашистки, шла по дну ногами, а голову и спину клала на воду, как будто я плыву на спине. Иногда Фашистка меня вычисляла и тыкала в голову крюком. Она действовала крюком молниеносно, как второй рукой.

Если мы хорошо себя вели во время занятия, нам выделяли в конце десяти минут свободного плавания. Мы тогда брызгались, плавали на перегонки, прыгали с бортиков и играли. Правда, стандарты поведения были так высоки, что за все время нам разрешили свободное плавание только два раза, но мы их надолго запомнили.

После бассейна бабушки сушили и кормили нас едой, которую мы все приносили в рюкзаках. Если Маринку Белкину сопровождала бабушка Лютая, она заталкивала в Марину еду, держа ее одной рукой за шею, а мы смотрели, боялись, и сочувствовали Маринке.

Во время поездки до бассейна и обратно, а также в нем самом, мы все как-то особенно сильно дружили, я чувствовала себя частью целого, веселого и беспечного, возможно, именно, в этом бассейне я впервые ощущала свое детство и забывала, что я другая.

А потом бассейна вдруг не стало.

Но в то время очень многое просто исчезало без следа и предупреждения, и мы этого даже не замечали, и то, что бассейна больше нет, мы тоже поняли намного позже.

Африка

В середине второй четверти к нам пришла новенькая девочка Ася Хасанова. Она с родителями приехала из Африки. Сначала мы все подумали, что Ася – негритенок. У нее на голове красовались пару десятков косичек, и кожа была темной. Но потом косички расплелись, загар сошел, и под этим всем Ася оказалась вполне себе белой, как все мы.

Ася привезла с собой все иностранное, ручки, пенал, рюкзак, фломастеры, жевательные резинки, с той же планеты, что мои белые кроссовки и трусы в голубую полоску.

Еще она привезла африканские шарики, прозрачные маленькие шары со странной цветной волной внутри, неизвестного назначения. Мы все предлагали Асе поменяться, чтобы получить такой шарик, но нам, по факту, нечего было предложить взамен.

Мне Ася дарила эти шарики просто так, за дружбу.

У Аси дома я первым делом заметила видеомагнитофон. Около него лежала огромная стопка видеокассет. На многих обложках были изображены голые женщины, знакомых фильмов было всего два «После дождичка в четверг» и «Приключения пингвиненка Лоло». Их мы честно посмотрели первыми, а потом начали смотреть все остальные.

Также Ася показала мне пачки с презервативами, которые тоже особо никто не скрывал. Мы тайком открыли один и изучили.

Так у нас с Асей нашелся совместный интерес и появился общий секрет.

Весной мы нашли новое занятие, мы стали ходить под окнами наших домов в поисках выброшенных презервативов. Презервативы, к слову, лежали не только под окнами, они были везде. Они висели на деревьях и на кустах, на урнах и на козырьке нашего подъезда, лежали посередине дороги и валялись на скамейках. Думаю, взрослые просто научились их не замечать, примерно, как звуки скрипки, которые служили постоянным фоном нашего поиска.

В какой-то момент бабушка обратила внимание, что мы что-то все время ищем под окнами. А каждый человек в то время знал, что под окнами ходить, как минимум, опасно. Регулярно из окон выбрасывали стеклянные бутылки и прочий мусор. Бабушка проследила за нами и, к своему ужасу, увидела, что мы высматриваем презервативы.

«Ах вы, курвы! – орала бабушка. – Нашли, что искать! Да вы получите такой сифилис, который вы нигде не вылечите! Ты, Лена, станешь второй Нинкой Слободчиковой!»