В доме царила зловещая тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом половиц под ногами жандармов. Осторожно ступая, они медленно поднимались по лестнице, словно вторгаясь в царство теней. Дом казался вымершим, и лишь слабый свет из-под двери кабинета на втором этаже нарушал эту мрачную безмолвную картину.

– Он там, на втором этаже, в своем кабинете, – прошептал старик, его голос дрожал от напряжения. – Проказа никогда не спит. Он постоянно ищет жертву, плетет свои интриги…

Старик уверенно двинулся вперед, его шаги были твердыми, несмотря на страх, читающийся в глазах. За ним следовал Рубер, его сердце билось учащенно, но он не позволял себе поддаться панике.

Они подошли к двери, из-под щели которой тускло мерцал свет. Старик резко распахнул ее, и их взору предстала зловещая картина. За столом, склонившись над древними манускриптами, сидел человек в мантии мага, его лицо скрывал глубокий капюшон. Внезапно он поднял голову, и Рубер, не успев подготовиться, вздрогнул. Перед ним предстала маска – изуродованное лицо с провалившимся носом, обтянутыми кожей скулами и мертвыми, пустыми глазницами, в которых горел огонь безумия.

– Что вам нужно? – хрипло спросил человек в мантии, его голос был низким и гортанным.

– Проказа, я пришел за ответом, – сказал старик, его голос дрожал, но в нем звучала решимость. – Где мой сын Оробат?

– Очень хорошо, – усмехнулся человек, откинувшись на спинку кресла. – Не пришлось вас долго искать. И много вас тут, в коридоре?

– Двадцать, – ответил старик.

– Немного. Но жертвенных душ хватит, чтобы утолить голод моим господам, – произнес Проказа, и его голос стал хриплым и зловещим, словно исходил из самой бездны. Ты встретишься с сыном в преисподней, старик. Там вам самое место. Приди, мой господин! – прокричал Проказа, и этот крик напоминал карканье ворона. – Здесь вам жертва.

Воздух в комнате стал густым и тяжелым. Внезапно из темноты, словно из ниоткуда, возник безобразный демон. Его тело было покрыто чешуей, а глаза горели алым огнем. Демон упер лапы с длинными когтями в бока, и его козлиные ноги высекли искры из каменного пола. Три жандарма, следовавшие за Рубером, отступили. Их лица побледнели от страха.

– Стоять, смертные! – пророкотал демон, его голос был подобен скрипу старых колес. Он стукнул копытом, и вновь искры посыпались на камни пола. – Я должен насытиться вашей жизнью!

Рубер вздрогнул, но не отступил. Старик прошептал ему:

– Достань амулет и пожелай остановить демона.

Рубер взглянул на демона. Его сердце бешено колотилось, но он не позволил страху взять верх. Он вытащил амулет, который тускло светился в его руке. Он поднял амулет и, собрав всю свою волю, произнес:

– Стой где стоишь!

Демон дернулся, его тело напряглось, но он не смог двинуться с места. Он перевел взгляд на Проказу, его глаза вспыхнули яростью.

– Ты заманил меня в ловушку, предатель! Смерть тебе! – прорычал демон, его голос был полон ненависти. Он вытянул руку, но невидимая сила удержала его. Проказа отпрянул, его изуродованное лицо исказилось от страха.

Старик, не дрогнув, произнес:

– Прикажи демону отойти в угол. Пусть сядет на пол и не смеет мешать.

Рубер, колеблясь, посмотрел на старика, но собрался с духом и скомандовал:

– Иди в угол и не смей мешать.

Демон, взвыв, словно зверь, пойманный в капкан, подчинился. Его глаза пылали лютой ненавистью, но он молча занял место в углу.

Рубер, взяв себя в руки, начал действовать. Его голос, твердый и решительный, заполнил комнату:

– Церковника в кандалы.

Двое жандармов, не теряя ни мгновения, схватили Проказу. Они подняли его за шиворот, заковали в тяжелые цепи и уставились на Рубера, ожидая дальнейших указаний.