Сингапур похолодел. И вспомнил наконец-то про спасительный дробовик. Гадать не приходилось, если его заметят, то положат в один костер рядом с мешком, свидетелей в таком деле не оставляют. Стрелять первым Сингапур не думал и не помышлял, но ружье перезарядил и вместо патрона с четвертой дробью вставил патрон с жаканом. Для жакана пятьдесят метров не расстояние, разворотит как бумагу, никакая кожаная куртка не спасет. Попробуйте только подойти, гады, патронов на всех хватит.

Однако опасные соседи разгуливать по лесу, тем более к кому-то приближаться, не планировали. Они подождали, когда освободится вторая канистра, после чего в руках одного чиркнула спичка. Он дал ей немного разгореться и швырнул на пропитавшийся бензином мешок. Всполох яркого пламени заставил троицу отступить подальше, несколько минут они постояли поодаль, о чем-то переговариваясь, и пошагали к джипу. Больше в лесу им делать было нечего. Слава тебе, господи, кажется, пронесло.

Джип развернулся и прежним маршрутом удалился, страшным напоминанием о его пребывании в лесу остался ярко пылающий костер на небольшой полянке. Вскоре притихшему в ожидании Сингапуру показалось, что пламя стало постепенно утрачивать первоначальную яркость, от костра начинала исходить какая-то чернота, вроде горела резина. Еще он припомнил, что к машине все трое шли налегке, без канистр, и этот факт показался интересным. Бензиновые канистры в гараже еще никому не мешали, и не воспользоваться случаем будет просто глупо. Заслужил же он, в конце концов, хоть какую-то компенсацию за перенесенный страх. Сингапур окончательно пришел в себя, успокоился и, выждав пару минут, осторожно, стараясь не наступать на ветки, двинулся к костру. Черный дым почему-то не тянулся вверх, а стелился вдоль земли, словно норовя расползтись по всему лесу. Наверное, сказывалось атмосферное давление. Метров за тридцать до костра стал чувствоваться запах от горения – и с каждым шагом становился тяжелей и приторней. Сладковатый был запах. Горело мясо. От этой несложной, в общем-то, догадки Сингапур снова похолодел. В костре сгорало не просто мясо, а человеческий труп.

Обильная порция бензина сделала свое дело, тело сгорело почти полностью. Шокированный Сингапур в растерянности оглянулся по сторонам, в надежде обнаружить какую-нибудь ямку с водой и попытаться сбить пламя, ведь полуобгоревший труп может стать для следствия важной зацепкой. Однако канавок и ям с водой поблизости не было, времени на раздумья тоже, и Сингапур длинным стволом дробовика передвинул остатки тела подальше от места горения. Огонь воспротивился было стремлению помешать его буйству, колыхнулся несколько раз новыми всполохами и заметно приутих. Сингапур хотел было забросать чадивший очаг землей, но раздумал. Он и так задержался тут дольше положенного, пора брать ноги в руки.

К канистрам он не решился даже притронуться. Хоть и жалко оставлять новые емкости, но это были улики, вещдоки, как говорят менты, а от них лучше держаться подальше. Себе же спокойней будет.

Решение допросить арестованного месяц назад члена хановской группировки Шилова возникло у Ковалева неожиданно. Материалов по кудринской «бригаде», специализирующейся на убийствах, собралось достаточно, дело уже находилось в суде, и лишний раз возвращаться к малоперспективному разговору с подсудимым не было особой надобности. На всех прежних допросах Шилов не проявлял большой активности, ни о каком сотрудничестве со следствием не хотел даже слушать и «подкорректировать» таким способом срок заключения не желал. То обстоятельство, что соратники уже дали показания и от его молчания уже почти ничего не зависит, убийцу не волновало. Кое-что, правда, он рассказал, но во всех показаниях с абсолютной точностью повторил соратников-братков. Ни одного нового слова. В этом единомыслии явно сказывалась роль адвоката, имевшего возможность встречаться с каждым из четырех арестованных, и его деятельность наверняка предполагала координацию поведения подзащитных на допросах. Ничего не поделаешь, несовершенство нынешнего законодательства допускает подобное «совместительство», чем преступники и пользуются, и для облегчения участи попавших в беду соратников денег не жалеют и любую лазейку используют на полную катушку.