У меня не было ее талантов, не было ее дара, все, что у меня было – это она и разбросанные под ногами цифры, о которых я научился помалкивать, но с легкостью делал подсчет всего, что меня окружает.

Быть братом, вот зачем я нужен здесь. Быть путником её планеты и оберегать от опасности. Любой. В тот момент я только думал о гипотетической угрозе Гуле от старших по школе девчонок или ребят, которые начнут ее на свиданки приглашать, а пока я представлял, как буду её защищать, она подошла к окну и посмотрела на два светила, что в любое время суток виднелись чуть выше расположения Луны.

– Это мы, – улыбнулась она, – Икоса и Эдр.

– Ты что-то про них знаешь? – встал я рядом, – вычислила траекторию их движения? Поняла, зачем они здесь?

– Они молчат, – пожала Гуля плечами, – и разума там нет.

– Значит, ты тоже слышала, как отец статью вслух читал про то, что светила соображают?

– Через две стенки слышала, – кивнула она, не сводя взгляда с таинственных объектов.

– Они… опасны? – настороженно спросил я, сам не понимая, хочу ли услышать правду.

– Все, что создает Вселенная – опасно, Сирин.

– Эти штуки тоже? Зачем нам дали их имена? Они ведь… про что-то плохое… – возмутился я. – Мы ведь с тобой не онасны!

– Уверен, – осталось ее лицо неподвижным и только глаза повернулись ко мне.

Она выдохнула теплый воздух на стекло и начертила пальцем слова: Это Мы.

– А мне нравится, что меня зовут Гульсерень-Икоса, пусть и через черточку. В математике «минус» может означать бинарное вычисление. Видишь, их двое. Как мы. Брат и сестра!

Когда сделанная ею надпись исчезла, она уставилась на свое отражение с пластырем через весь лоб. Гуля покраснела. Глаза ее стали влажными.

– В школе засмеют из-за бинта…

– Никто ничего не заметит! Сейчас! Мы его спрячем!

Вернувшись из кухни с ножницами для разделки жаренной курицы, я решил проблему с бинтами за пару секунд, отрезав сестре маскировочную чёлку!

…После выходных Гуля отправилась в школу с пластырем на лбу, лысыми бровями, без ресниц и с челкой, ничуть не прикрывающей лоб, а торчащей вперед метелкой.

Меня за этот поступок наказали на неделю, запретив гулять с «мясными» друзьями – с компанией моих одноклассников и товарищей по спортивным секциям, с людьми из плоти и костей. Мы с Гулей предпочитали читать бумажные книги (которые доставались по знакомству и великому блату) и, если бы не моё запасное сердце, я бы тоже мог назвать себя «мясным».

К счастью, товарищи меня понимали. Сердце – не блажь. Моё настоящее может остановиться в любой момент, и когда Гуля начала проявлять интерес к зарядному устройству у меня на тумбочке, я рассказал:

– Родители скрывают от меня одно число.

Для Гули подобный секрет был страшнее, чем не знать, где спрятаны леденцы из настоящего сахара, которые по праздникам по старинному рецепту готовила бабушка, заваривая карамель.