Хотя по сути – это просто код.

Код, который либо очищает механический желудок, либо засоряет его, вызывая «точно такие же» болезни, но с приставкой «И»: Пневматоз-И. Эрозия-И. Язва-И.

Кроме животных, все люди в доме тоже, как с ума посходили. Шаркали тапки бабули по дощатому полу, а магнитные укорители передвижения были отключены. Наверняка, дедушка опять встал посреди ночи по нужде и выключил напольные магниты. Не боялся, что папка ругаться начнет. Он ведь из-за них в долги залез, чтобы матери было проще по дому передвигаться и делать уборку.

Как все мужики мой папа умел решать вопросы. Когда мама пожаловалась, что устает, отец не стал утруждать себя трудом, а отправился «на охоту», и за материальные блага, ставшими орудием нашей цивилизации, раздобыл передовое оборудование, помогающее женщинам по хозяйству – самоочищающиеся полы, на которых ультразвуком растворялась грязь.

Отцу-то некогда было тряпками махать, он все время что-то обновлял и листал, дергая зрачками.

– Вот это новости! – спешил поделиться он с нами, – какая-то девушка по имени Катя… ну да, наверняка изменили ей имя для статьи, утверждает, что видела Бога! Среди фиолетового леса! Во даёт!

Его никто не слышал. Каждый был занят своим делом. Только бабушка с ложкой уже кралась на мягких тапочках, скользя на них вдоль коридора.

Я бы ни за что на цифровое чипирование не согласился. Устраивали меня игрушки, оставшиеся от бабули с дедом – их планшетки и смартфоны. Обойдусь как-нибудь без картинок в голове, которые листаются силой мысли.

Чип в мозгу считывал сигналы зрительной коры, пока отец листал нейро-ленту, представляя движение пальцем. Новости, соцсети, письма – проецировались прямо в его сознание и прервать сей процесс могла только заготовленная бабушкой деревянная ложка, которую уж отбирал он по сто раз, а она все новую откуда-то брала.

Бабуля до сих пор хваталась за мензурку с успокоительными каплями, когда мерещилось, что у папы судорожные припадки: лежит он на спине, в потолок таращится невидящим взглядом, а зрачки так и прыгают, так и носятся! Это он по вкладкам переходил, или активировал просмотр видео, а бабуля уж хоронить его собиралась и ложку деревянную между зубов совала, выводя отца из сетевого анабиоза, ну а он ей к тапочкам наждачку клеил и все успокаивалось на время, пока бабуля новые тапки себе из шерсти коз не свяжет и снова беззвучно подкрадываться не начнет.

Бабушке все никак не удавалось отца из анабиоза зачипованных вывести, от ложки ее он вздрагивал, ругался и в хлев уходил – отдыхать на стоге сена, настраивая в сенсо-ткани режимы, имитирующее любое покрытие.

Нравилось моей семье «жить» в Цифрограде, называемой стариками – не то «деревьей», не то «дерёвней». В Цифроградах уж по сто лет выращивали все наши соседи-фермеры с приставкой «И» цифровое пропитание: И-редис, и-картошку, и-свеклу даже и-ананасы.

Бабуля не упускала случая поохать, да повспоминать, когда родители оставили врачебную практику и в село переехали. Я свою жизнь до села совсем не помню, а бабушка нас за-И-ками называла с цифровой едой, да ложку отцу все в рот запихивала, проверяя не эпилепсия ли?

Дедуля отключал магнитные поля, орудуя веником по материнским полкам с цифровыми книгами, не понимая, что обложки – лишь цифровая имитация. Я помогал с животными, ухаживал и убирал за ними цифровой навоз и всё было мне понятно, как тому дяденьке ойкаущему на видео, который крикнул, смеясь: «Мне этот мир совершенно понятен!»

Мне тоже был понятен мой мир.

До того самого утра, когда конь отбивал морзянкой «ИКОСА», когда девочка орала на меня во сне, когда белый тюль занавесей за спиной упал саваном на голову, шепча мне в уши сквозняком: «Икоса»…