— У тебя есть свой дракон? — спросил Томасина у разговорчивого Олафа.

Ответил за брата Холег:

— Драконы не наши. Они свои собственные. Но мы приручали, да. Я двоих. Олаф — четверых.

— И все четверо тебя слушаются?

Олаф улыбнулся:

— Нет, они ж ревнивые, как полюбовницы. Первый был слишком стар, а я тогда — от горшка два вершка. Приходил к пещерам, таскал ему мед, лазил по шкуре и полировал клыки.

— А остальные?

— Остальных уже ловил как надо, — Олаф, как назло, пропустил подробности. — Но второй попал под обвал. Третий приручился, но оказался женкой. А им после спячки важны только змееныши. Вот сейчас четвертый.

— А какой дракон: бурый или золотой? — Томасина отпила еще вина.

— Нет, черный. У Холега — тоже. С нашей стороны перевала их больше. Это у Морозных Псов поумнее да помельче. Золотые. Наши звери берут размером, — произнес он. — И не только звери.

Черный дракон! Черный — это то, что нужно! Самые большие, самые грозные. С таким не стыдно показаться в Академии!

Томасина снова уткнулась в чарку и не увидела, как Олаф едва заметно усмехнулся и бросил взгляд на брата.

Забавные козочки эти южанки! Почему-то думают, если парень родился в горах, то он тупее столичного. Но переубеждать птичку тут дураков нет. Пусть заблуждается, хитрит.

Может, из этого выйдет что-то интересное.

Вон Ингвар вернулся осенью из их Академии с такой довольной мордой, что едва не трескался.

Медведей тоже звали на юг, только Старший послал гонцов к демонам. Не ко двору пришлись. Зря. Теперь все ягодки собирают Псы — и золото от князя, и почтение в глазах учениц. Небось еще и под юбки к ним лезет после учебы. Знаем мы этого Ингвара!

Холег бровь приподнял и кивнул, поняв брата с полуслова.

Повалять дурака перед хмельной красивой птичкой было не сложно и смешно, а то сидеть и ждать смену в сторожке — скукота.

Олаф прикинул, заел думку долькой перца. Птичка хочет поймать дракона, аж ерзает. Чтобы красоваться перед своим князем и кланом. Ну а почему бы и нет? Какая разница, кто ей подсобит — клан Пса или клан Медведя? Тем более девчонка явно хочет оседлать дракона побольше.

Так пусть постарается. И для начала оседлает кое-что другое. А то и два.

Олаф долил гостье вина и кивнул Холегу на стол. Там, аккурат рядом с горящими свечами, лежала колода карт. Засаленная, старая, но верой и правдой служившая всем сторожам не первый год.

Дежурить приходилось часто, без крепкой выпивки карты были единственной отрадой.

Холег сначала нахмурился, но Олаф толкнулся языком в щеку, а потом пару раз стукнул кулаком по ладони и указал на птичку, которая, разморившись от вина и тепла, глядела на огонь и обдумывала, как лучше вытащить из двух больших глупых северян секреты ловли драконов.

Олаф не собирался никого дурить. Он честно выполнит обещание в случае проигрыша и расскажет все, что знает об Охоте. Другое дело, хватит ли у птички упрямства и силенок. Во всех смыслах. Северянин налил себе вина и сразу ополовинил чарку. Может, если ему понравится трахать медовую южную детку, он поможет ловить зверя. Но тут придется постараться.

Брат приподнял брови, осмотрел гостью уже другим взглядом и беззвучно заржал, оценив план. Значит, договорились.

Олаф прищурился, уже прикидывая, куда он хочет эту девчушку в первый раз — спереди или сзади. И там, и там выглядело заманчиво. Ротик у птички был что надо — пухлые коралловые губки так и манили. А бриджи только подчеркивали аппетитный зад.

— Нам почти ничего не рассказывали о том, как приручать драконов. В основном как лечить или кормить. Из тех, что выдыхают пламя, в лагере было только два.