– Ох, и кто там в такую рань?

Сажусь, приглаживая торчащие в разные стороны волосы, тру ладонями лицо.

Марк проворно сползает с кровати и идет в сторону домика с игрушками. Матвей ещё спит, ему всегда дороже лишний час проторчать в кровати, чем наводить шухер, как это делает Марк.

– Потише только, Марк, Матвейка ещё спит, – шепчу, надеясь достучаться до сына.

Выхожу из комнаты, в которой мы с сыновьями живем, и потягиваюсь. Она нам досталась после папиной смерти. И то, любимый папа, зная мою мать, предусмотрительно написал завещание на меня, чем буквально спас от участи бомжа.

И хоть квартира и небольшая, но нам тут хорошо втроем. Кухня, небольшой коридор и просторная комната, в которой стоит моя кровать и кроватки моих малышей.

Что ещё нужно для счастья?

Слышу, как шлепают босые ножки Марка по полу, улыбаюсь.

Уже хочу потискать своего малыша, но телефон снова оживает, напомнив мне, для чего я вышла в кухню.

– Слушаю.

– Маленькая, а ты где шатаешься?

От угрожающих ноток по спине пробегает мороз.

– Так… – блею, как овца, и сама себя за такую реакцию ругаю мысленно.

– Я тебе сказал, утром явиться на работу.

Скриплю зубами. Громов, чтоб его…

– Ты не уточнил время, – цежу сквозь зубы, – и я сказала, что не смогу днем работать.

Его смешок продирает до костей. Своей жесткостью… Он и правда стал жестче. А может, таким и был, просто не со мной.

– А я тебя спросил, ты готова возместить мне материальный ущерб?

– Давид, я сегодня никак не могу начать, – начинаю терпеливо, хотя внутри меня ревет вулкан. Психую, но только сильнее сцепляю зубы, до боли.

– Через два часа жду в клубе, есть работенка для тебя, маленькая.

И скидывает, не давая мне возможности даже пикнуть в ответ.

Стискиваю кулачки и пытаюсь тихо завизжать, чтобы не испугать Марка. Топаю ногами, отчего волосы ещё сильнее приходят в беспорядок. Надо же, какой он щедрый!

Два часа дал!

Как же он злит… бесит… злит… и да, снова бесит!

Марк успевает дойти до меня и повисает на ноге. Они с братом любят покататься у меня на ногах, правда, у меня уже не хватает сил катать их одновременно.

– Что, моя маленькая макака? Что маме делать? Я не могу остаться без работы, потому что нам нечего будет кушать, и не могу пойти, потому что вас некому доверить.

Марк хихикает, пока я с трудом тащу его до плиты.

– Сначала надо завтрак вам сварганить. Потом попробуем достучаться до бабушки вашей, которой я, вообще-то, честно заплатила.

Прикусываю губу, стараюсь снова не скатиться в жалость к себе. Она никак не поможет в этом идиотском положении.

– Хотя зачем откладывать, да, малыш?

Достаю телефон. Понимаю, что в такое время мамочка меня может послать далеко и надолго, но… зарплату она получила!

Набираю номер мамы. Получаю в ответ, что абонент не абонент. Смотрю на экран, пытаюсь погасить в себе желание разбить мобильный о стену.

Делаю несколько вдохов.

И как издевка прилетает сообщение от гада Громова!

«Время идет. Не играй на моих нервах, маленькая».

– Говнюк, – бурчу себе под нос, – достался же вам папочка, Марк. Главное, чтобы вы у него не переняли все самое «прекрасное».

Пока готовлю детям, пытаюсь придумать, как себя вытащить из жопы, в которую меня поместил мой бывший.

Злопамятный гаденыш.

Прикидываю свои финансы, просматриваю агентства нянь, хотя бы на один день, пока я с мамой не разберусь, может, мне удастся найти няню для своих близнецов.

Ага, на дневную у меня должно хватить с пособия.

Набираю номер, жду ответа. Тут слышу, как Марк что-то верещит, а потом в кухне появляется слегка покачивающийся Матвей.

Подхожу к сынишке, чмокаю, приглаживаю темные волосики. Он щурится, плюхается на попу, потирает глазки.