на нашей земле
зола Освенцима.
Средь пепла и тленья
расцвет плодоносный.
Здесь дремлют растенья,
рождаются весны.
Для гордой Варшавы,
для гордой Москвы,
годины кровавые,
кончились вы!
Мы в рукопожатье
непобедимом,
борцы и братья
в строю едином...
VIII
Миллионы граждан Советского Союза и граждане
стран, идущих той же дорогой социализма, строят но-
вый мир и несут в сердцах имя Сталина.
Народная армия Китая изгоняет из страны чуже-
земных насильников, свергает господство капитала.
Идет вперед и вперед с именем Сталина.
В Бирме, Вьетнаме, в Малайе солдаты свободы и
правды борются с колонизаторами. Они побеждают
именем Сталина.
Французские горняки стойко несут вахту в дни за-
бастовок. Простирая руки на восток, они восклица-
ют: «Сталин!»
Итальянские крестьяне отбирают пустующие по-
мещичьи земли. А если их гонят оттуда силой, они
взывают: «Сталин!»
Поэт, изгнанный на чужбину за то, что любит сво-
боду и правду, прекрасный чилийский поэт пишет по-
эму о Сталине.
Жестоко истерзанная Варшава быстрее восстанав-
ливает стены, обагренные кровью, ибо работает с
именем Сталина.
Везде и всюду, где еще царят произвол толстосума,
штык наемного солдата, дубинка полицейского, люди
борются и побеждают именем Сталина.
Сотни и. сотни миллионов сегодня произносят: «Ста-
лин! Сталин! Сталин!»
IX
Прекрасно бурное море,
когда господствует шквал.
Прекрасен орел на просторе,
на высях стремнин и скал.
Прекрасен натиск упорный.
Прекрасен смелый полет.
Моря граниту покорны.
Орлов обогнал самолет.
Но подвиг мысли нетленной
прочней в веках, чем скала...
Сталину – честь и хвала!
Да будет мир во вселенной...
II
Мазовия
1
Стихи даю вам,
как хлеб – крестьянин,
как шахтер – уголь.
Хлеб вас насытит,
уголь согреет,
а стих мой?..
Слышите,
как новорожденный,
в крови еще стих мой и плачет,
но будет и радоваться.
Прекрасна поэзия.
Прекрасна жизнь.
2
Равнина мазовецкая,
раскинувшаяся широко,
блуждают по тебе мое сердце детское
и мужское око.
С Тумской горы гляжу на Лес Королевский,
временем стерты
его резкие
контуры.
Калужницы мазовецкие —
давно это было – болотца, лужи.
Но мысли мои уж не детские, не молодецкие...
А почему же?
Старею, как плоцкий дуб,
как он, могучий,
с судьбой и с временем зуб за зуб,
и вы отойдитека лучше!
Если рухну – а рухну здесь я,
на любимую землю, куда же иначе! —
то и тебя здесь схороним, песня,
с последним плачем.
3
Чудесная польская
живая вода,
река моей жизни, —
куда мы плывем?..
И если последняя радость моя —
твоя убегающая струя,
умчи меня,
польский чудесный поток,
прекрасная,
ясная
Висла!
4
На Висле
поют
плотогоны.
Красивая песня на Висле.
В Польской Кемпе есть слива-венгерка,
в Чеслях – лес, а в лесу – малина,
и ходил в нем
мальчик малый —
я, ища сокровищ,
и нашел их,
и вновь потерял их...
О сокровище моего детства,
дайся в руки обратно!
5
Как бы было славно
в Боровичках
пойти патоки отведать.
Там закручивается красавица Висла
к Добжикову,
к Варшаве,
там-то и закручивается Висла.
Как бы было славно
плыть на пароходике до Плоцка иль Варшавы:
маленькие волны,
заросли ракиты,
жар котельный.
Хлеб в буфете
с маслом, с солью
добр, как мать родная.
Тополя без счету,
на песках кукушки,
ивовая заводь,
даль, вода.
После смерти
буду плавать туда.
6
При керосиновой лампе
сидел я с мамой и сестрами;
шел из сада запах сирени,
я читал Андерсена,
мама лампу подкручивала.
При керосиновой лампе
Прус,
Ожешко,
Жеромский творили.
Электрический свет ярче —
я писал при нем стих о Варынском.
Я писал стихи прошлой ночью;
так хотелось, чтоб кто-то
подкрутил мою душу,
как лампу.
7
Польское слово, Висла родная, слово «любовь»
принимает проще всех слов душа...
Вод глубинность, возвышенность слов,
речь и река Мазовша.
Зарождает реченья глубинные дно