Светят глаза вождя, догорая,
смотрят сурово, строго:
«Поднимите... Я умираю...
Не оставьте здесь, на дороге...»
IX
Не о каждом песня поется,
но хранит народная память
это имя: оно вознесется
легендою над веками.
Ему памятник – наша армия
и трубы фабричные в дыме.
Песнь начнет мастерская токарная
с волнами Вислы седыми.
Вы слышите – шумным плеском
волны поют, заиграли
о Вальтере-Сверчевском,
о рабочем и генерале.
Слово о Сталине
I
Век девятнадцатый погас,
как в полутьме фабричных зданий
перед рассветом гаснет газ, —
век забастовок и воззваний,
когда еще рабочий класс
земли не сдвинул с основанья.
Маркс огласил свой «Манифест» с трибуны.
Кричали перестуки телеграфов
о мощи Бисмарка, о гибели Коммуны,
о нарастанье кризисов и крахов.
Росли прядильные Манчестера и Лодзи.
Плясали акции под звон и лязг металла.
В подвалы,
в чердаки,
в предместья
шло предгрозье.
Шли толпы.
Человечество восстало.
О песнь Потье! Кровавым битвам вторя,
звени и пой далеким поколеньям!
О «революция, локомотив истории»,
тебя предвидел Маркс, тебя направил Ленин.
Век девятнадцатый погас,
как гаснет газ в рассветной дали,
когда в борьбу рабочих масс
вошел двадцатилетний Сталин.
II
Не испугаться, не отстраниться,
когда история страшнее сказок.
А жизнь прекрасна. Ее страницы —
тайга Сибири, хребет Кавказа.
Лжет тишина тюремных камер,
в подземной глуби бьют ключи.
Бьют буревестники крылами,
зарю зовущие в ночи.
Пускай кренится алое знамя
на демонстрации тбилисской.
В России вспыхнет грозное пламя.
Мир озарится нетленной искрой.
Девятьсот Пятый рассеет мрак.
Октябрь откроет ворота настежь.
Напрасно ты бьешься, хитрый враг,
напрасно правду Партии застишь!
Везде, где кровь, где огонь и дым,
где боль и гнев, где стонет рабочий,
там голос Партии непобедим,
она – маяк в беспредельной ночи.
III
Революция, локомотив деяний,
хвала твоим машинистам!
Враг не потушит твоих сияний,
хвала пылающим искрам!
Слава тем, что в метельном поле
тверже гранита встали,
как воплощенные разум и воля,
как Сталин!
Сгинула белогвардейская орава,
сгинула, не возвратится.
Выстоял прочный, вечный, как слава,
юный Царицын.
Шли напролом фашистов колонны,
били свинцовым градом,—
спят, сожжены огнем непреклонным
под Сталинградом.
Миром, благословенным трижды,
дышит вселенная вся.
Знамя Советов, вольно паришь ты,
стражу над веком неся!
IV
Двадцатый век расщепляет атом.
Рухнула Хиросима.
Бомба, грозящая взрывом проклятым,
разве непобедима?
Вражьи войска иль скалы расколешь,
будто лесные орехи,
иль повернуть назад приневолишь
неукротимые реки?
Дадим мы пустыням прохладу рек,
пустыни наполним жизнью,
направим дальше двадцатый век
к счастью всемирной отчизны.
Мы ветром повиты, солнцем облиты,
не знаем пути назад,—
мы строим Речь Посполиту
крестьян, рабочих, солдат.
V
Мчится история дальше.
Век семафором открыт.
Без славословья и фальши
революция говорит.
Славу ее Машинисту
ветры земные трубят —
другу, вождю, коммунисту,—
имя его как набат.
VI
Кто выстоял шторма десятилетий
на капитанской рубке? Только он.
Шестая часть планетной суши светит
для всей планеты, утвердив закон.
Там – стачки, безработица, нужда.
Здесь – вольный труд простого человека.
Его рука спокойна и тверда.
она творит историю от века.
Кто вел народы сквозь десятилетья
к вершинам созиданья? Он, один,
открыл дорогу к счастью всей планете,—
непобедим!
Кто ветер революции стреножит,
закон движенья вечного поправ?
Она сама все кодексы низложит
и свергнет все таблицы римских прав!
Семидесятилетняя заря
встает над миром, бурями объятым.
Грядущее растет из Октября,
и старый мир взрывается, как атом.
VII
На нашей земле
могил миллионы,
на нашей земле,
огнем опаленной.
На нашей земле
за клочьями дыма,