– Да вот подумал, что нелегко тебе пришлось, видимо в свое время с Клюевым. Он ведь еще тот чудак.

– Нелегко, – искренне и невесело признался Есенин. Но как только я пригрозил, что пырну его ножом, то он сразу успокоился.

Есенин как – то даже не ожидал, что его лучший друг может поднять его на смех.

И смеялся Анатолий от всей души. Это понял Есенин, глядя на его бегающие почти как у лисы глаза.

И поэтому вдруг мимолетная злоба вспыхнула у него в душе.

Еще немного и он готов был, наверное, ударить Мариенгофа.

Но все-таки взял себя в руки.

Есенин вздохнул и вымолвил:

– Давай будем пить чай. А еще лучше, если есть коньяк.

– Есть, – легким шагом подойдя к буфетной стойке, сказал Мариенгоф, и достал оттуда бутылку и тонко нарезанный сладкий батон.

Есенин немедля выпил и чертыхнулся:

– Какой паршивый напиток. Где ты его Толя купил?

– Это друг юности привез из Пензы Гриша Колобов. Когда – то вместе учились в гимназии. А сейчас он заделался начальником на железной дороге здесь в Москве.

– Ого, – удивился Есенин. У него, что связи большие?

– Да так, – кивнул Мариенгоф. Кстати знаешь, что помещение под магазин уже предоставили. Более того Шершеневич сказал, что еще один магазин есть возможность арендовать.

– И как он это сделает?

– А черт его знает, – развел руками Анатолий. Он, же очень шустрый. Лучше его никто языком не владеет. Говорит, что ходил к Луначарскому. Мол, тот хорошо знал его отца. Не знаю, врет или нет.

– Не думаю. Все-таки Вадим серьезный парень, – заметил Есенин. А как насчет кафе?

– Надо подождать три – четыре месяца. Там будут работать Георгий Якулов а также Коненков. Обещали хорошо украсить помещение. Задуман небольшой зал и сцена для выступления.

– Отлично, – щелкнул пальцами Есенин.

И вот осталась неделя до открытия кафе.

Есенин с радостью оповестил об этом по телефону тех имажинистов, у кого имелся дома телефон. Напомнил, что открытие состоится в 10 часов утра.

У кого телефонов не было попросил Мариенгофа навестить их и сообщить им лично.

Кроме того по Москве были развешаны также афиши изготовленные из плотной качественной бумаги возвещавшие об этом громком для имажинистов факте.

Когда Есенин случайно столкнулся с поэтом Матвеем Ройзманом в здании Пролеткульта, тот осторожно осведомился надо ли ему тоже присутствовать:

– Обязательно Мотя. Ты и Коля Эрдман самые молодые имажинисты. Надо ведь ознакомить широкую аудиторию с вашим творчеством. Ну а как у тебя с учебой? Скоро ли полноценным юристом станешь?

Ройзман немного смутился и тихо промолвил:

– Я что – то все больше в сторону литературы стал тяготеть. Не могу себя перебороть.

– Ну, смотри товарищ имажинист, – засмеялся Есенин. Может оно и к лучшему. Станешь настоящим писателем.

– Я тоже так думаю, – простодушно согласился Ройзман, и тоже засмеялся.

Также официально был приглашен певец Александр Вертинский. Есенин попросил это сделать Шершеневича, который был лично знаком с Александром Николаевичем.

– Пусть приедет немного раньше. Чтобы не пришлось ему толкаться в толпе. И скажи, что хорошо оплатим.

* * *

На открытие кафе, которое находилось по адресу Тверская 37 народу пришло действительно много.

Очень любопытно было узнать поклонникам поэзии, что это за кафе открывают имажинисты.

В первую очередь выкрикивались фамилии Есенина, Мариенгофа, Шершеневича и почему – то Луначарского.

Хотя Луначарский имел отношение к этому кафе косвенное. Он всего лишь поддержал его открытие.

В не очень большом зале было все аккуратно: белые столики, желтые лампы, бархатные зеленого цвета шторы.

Направо от сцены большой диван, где можно было просто отдохнуть и даже поспать.