– А о чем ваш рассказ?

– О мечтах. Может, когда-нибудь дам вам почитать.

– Буду рад.

Болтая, они прошли в холл и сели на те же места, что и вчера. Время пролетело незаметно. Утренняя больница оживала. Аиду вызвали на обход.

– Кажется, нам не надо договариваться о встрече, все равно столкнемся. – Девушка махнула рукой, прощаясь.

– Сегодня я целый день тут пробуду. Заглядывайте.

– Без записи? – Девушка шутливо округлила глаза.

– Скажете, что вас ждут. – Руслан мягко улыбнулся.

Руслан столкнулся в дверях маминой палаты с Мурадом. Тот запыхался и остановился перевести дух. Выглядел довольным, как мальчишка, шалость которого удалась.

– Салам, боец! Это тренер тебя так?

– Рад, что тебе весело, Мурад.

– Вая, какой страшный взгляд! Испепелил.

– Что тебе тут надо?

– Пришел Марьям проведать. Бабка ушла уже или еще тут варится?

– Мурад, я скажу это в последний раз. Больше уважения к женщинам твоей семьи. Будешь хамить – клянусь, поломаю.

– Ле, брат, – голос Мурада резко стал густым и серьезным, даже угрожающим, но в глазах все еще искрилось веселье. – Не учи меня. Свою жизнь живи, за собой следи.

Руслан подошел ближе, почти вплотную к брату. Он расправил плечи и чуть приподнял голову.

– Полегче, брат, – прошипел Руслан. – Я закопаю тебя, если мать обидишь. Уследил?

– В мафию не играй, не собираюсь я ее обижать. Она, вообще-то, и моя родственница тоже, помнишь? – Мурад не отступил от брата, но голос прозвучал примирительно.

– Я тебе сказал. – Младший ткнул брата открытой ладонью в грудь и отвернулся к двери. – И про деньги она не знает. Сами решим.

Тот усмехнулся, но кивнул. Руслан хорошо понимал, что Мурад просто не хочет раздувать ссору. Было очевидно, что брат что-то задумал, это его миролюбивое настроение обычно появляется, когда «тема прет».

В палату парни вошли, делая вид, что между ними царит мир и согласие. Марьям стояла у окна и смотрела на море, зябко кутаясь в длинную теплую кофту бабушки Патимат. Ее маленькая сухая фигурка казалась беззащитной и хрупкой на фоне огромной деревянной рамы с заключенным в ней бесконечным небом.

Руслан на мгновение замер в дверях, пряча руки за спину. Мурад же, наоборот, быстро прошел вперед и, не снимая начищенных ботинок, завалился на ближайшую к матери койку.

– Ну что, когда выписывают?

– Пока непонятно, Мурад. Какие-то анализы еще ждут. Как вы? Бабушка говорит, дома не появляетесь. Вы хоть нормально кушаете?

– Не переживай, мам. – Руслан все же приблизился. – О себе беспокойся сейчас.

Он двигался так быстро, что женщина не разглядела его забинтованных рук.

– Работы много, ты знаешь, как у меня бывает: то густо, то пусто. А мелкий, – Мурад небрежно махнул в сторону брата, – тренируется как не в себя и работает тоже, есть же? Так что пусть бабка не волнует тебя своими исследованиями.

В этот момент Руслан молча столкнул рукой ноги брата на пол, и мама заметила перебинтованные руки. Но не успела она задать вопрос, как сын уже ответил:

– Да заживет быстро, ничего серьезного. Тренировка была просто лютая.

– Руслан… – Марьям хотела сказать что-то еще, но Мурад перебил, скидывая обувь и снова укладываясь:

– Вот все же обидно, да, что у нас семья небольшая?

В комнате повисла напряженная тишина. Мурад непринужденно закинул руки за голову, рассматривал трещинки на потолке и продолжал рассуждать, будто не замечал, что вышел на тонкий лед.

– Тебе не пришлось бы работать так много, ма, что умоталась до больнички. И связей было бы больше, возможностей…

– Мурад, остановись уже! – Руслан устало опустился на стул около маминой кровати.

– Да что я опять сказал не так? Это просто мысли. Ма, разве тебе никогда не хотелось быть частью любящей семьи?