– Руслан, вы просто обязаны заявить о нападении! – Девушка подкатила к кушетке столик с медикаментами и аккуратно взяла руку брата.

Грубый мужской голос травматолога раскатисто перебил девушку:

– Да, судя по рукам, и на него заявить могут, есть же? Надо снимок ребер сделать.

– Не надо. Никто не будет ничего заявлять. Я просто упал.

От хохота доктора завибрировали стены. Мурад готов был поклясться, что даже дверь приоткрылась немного. Девушка, которая бережно обрабатывала пальцы Руслана, недовольно нахмурилась.

– Ага, – врач мягко прощупывал ребра пациента, не переставая смеяться, – а кулаками отжимался на гальке, видимо: хитро! Аида, отведи его на рентген, раз уж помогаешь.

Услышав имя девушки, Мурад замер. Кажется, это та самая девчонка! Пока она возится тут с братом, можно заглянуть в ее вещи. С Русланом все будет хорошо, раз тренер с ним не остался. Да, выглядел он плохо, но не умирающим. Сколько драк уже пережил?

Мурад огляделся. Коридор пустой. Камер нет. Идеально. Он медленно, словно прогуливаясь, прошел по коридору до ординаторской.

Постучал.

Никто не ответил. Парень протянул руку, чтобы открыть дверь, как за спиной что-то громыхнуло. Звук доносился со стороны лестницы. Из дверей выскочил мокрый санитар. Он злобно шипел, словно вода разъедала кожу. Следом за ним семенила уборщица. Она извинялась, кланялась и сбивчиво говорила про ведро, сожаления и табличку «скользкий пол». Эти двое были так поглощены выяснением отношений, что прошли мимо, не обратив внимания на парня.

Мурад зашел в ординаторскую. Бесшумно прикрыл за собой дверь, по миллиметрам поднимая ручку замка. Он осторожно развернулся. Огляделся. Жалюзи были плотно задернуты и не пропускали утреннее солнце. Парень медленно двинулся вперед в тусклом свете мониторов, мерцающих заставками. Он шел довольно уверенно: глаза быстро привыкли к полумраку.

Задача – быстро найти ключи от машины. Марку он знал, и это единственная тачка в смене. Кажется, удача на его стороне. Тихо напевая себе под нос неизменную «Она любила розы», Мурад зацепил с ближайшего стола одноразовые перчатки, ловко натянул их и принялся за дело.

Шумный вздох из дальнего угла заставил парня застыть с открытой дамской сумочкой в руках. Он медленно вытянулся, вглядываясь в темноту и пытаясь понять, что происходит. Затем стремительно накинул на голову капюшон и, затаив дыхание, прокрался в сторону звука.

У стены за шкафом пряталось огромное кресло. А на нем неподвижно сидел доктор Марьям, тот, что минут двадцать назад обсуждал с Мурадом состояние матери. Теперь же у его ног валялась чья-то медицинская карта, огромные ручищи лежали на подлокотниках. Голова мерно покачивалась, очки замерли на кончике носа, готовые в любой момент сорваться. Казалось, стоит едва нарушить этот баланс – и врач тотчас клюнет собственные колени.

Закатив глаза и беззвучно выругавшись, Мурад тенью двинулся по комнате, вскрывая сумки и шкафчики столов. Ключа с нужным брелоком нигде не было.

Раздражение и напряжение нарастали. Он обшарил все. Куда девчонка могла убрать свои вещи? Взгляд зацепился за подоконник, жалюзи над которым немного топорщились. Парень беззвучно подошел, отодвинул штору, и, щурясь от яркого солнечного света, увидел сумочку с массивной цепочкой. Точно! У ординаторов же нет своих столов!

Хищно улыбнувшись, Мурад дернул за молнию и… нашел!

Дело за малым. Забрать тачку, обменять на контакты отца и, вернувшись в семью, достать денег для Марьям.

Небрежно запихнув сумку на место, парень, не оборачиваясь, устремился к выходу. В этот момент тяжелая цепочка почти беззвучно соскользнула с подоконника и, потянув за собой сумку, с грохотом приземлилась на пол.