Между тем очнувшийся Лир, казалось, нашел выход.

– Лир доложил, что они, скорее всего, в капсулах, – негромко рассказал всем Мот.

– Понял, – ответил я, не понимая, почему они говорили не по общей связи.

– Живы?! – понял нас Мик.

– Да! – выдохнул командир. – И лазеры можно взять здешние.

Тогда мы продолжили пробиваться к криокапсулам. Время шло, но туман не отступал, перекрывая отход.

– Потащим их вместе с капсулами, – приказал Мот, наконец добравшись до места.

«Иначе никак», – хотелось ответить мне, но слова были сейчас неуместны. Капсулы тоже были покрыты туманом. Пока Мот настраивал их временное жизнеобеспечение, мы с Миком вытаскивали систему Ники. После, соединив все капсулы по цепочке тросом, мы принялись отступать. Где в это время потерялись Тик с Лони и Смитом, оставалось загадкой. При нашем выходе камеры сна замедляли движение, что сковывало тела, непонятное вещество разъедало костюмы, но мы не сдавались. Превозмогая невыносимую боль, мы все же вернулись на Ники. Мот от ожогов потерял сознание уже на борту, а я, слышащий, как его вызывает Лир, и наблюдая, как вернулись все остальные, приказным тоном рапортовал ему:

– Капитан выбыл, мы на борту, прыгай сквозь все переходы и возвращайся домой…

Последней осознанной моей мыслью стало: «Если лазеры сжигали туман, то оплавятся и на солнце. Лишь бы Лир догадался».

– Сквозь звезды… Поближе к огню, – стараясь крикнуть, прошептал я, а дальше сознание окончательно смешалось…

Я пришел в себя от невыносимой боли. Все тело обжигающе гудело. Кто-то кричал в наушниках. Через несколько секунд я разобрал в криках боли мольбы о помощи.

Кричал Лир. Мот не приходил в себя, а корабль прожаривало солнцем. Не зная, что предпринять, я в бессилии вскрыл капсулу Лэсси и ударил ее током…

И что заставило красноликую так быстро осознать происходящее? Мое выражение ужаса, ток или невыносимая жара, было не важно. Как бы там ни было, к моей несказанной радости, она быстро встала и резко показала мне на мои и на свои уши. Из последних сил соображая, я в спешке передал шлем.

– Лир не может отлететь от звезды! – крикнул я ей, сообразив, о чем он всем кричал.

– Лир, перезагрузи системы! – тут же взвизгнула Лэсси в наушниках.

Тот, видимо, что-то сказал в ответ, так как она вновь прокричала:

– Тогда в предсветовую!

Корабль тряхнуло, я услышал лишь непонятный звенящий гул лопнувшей струны (вырубились щиты) и как что-то изменилось. Но тут потеряла сознание Лэсси и запищали все криокапсулы. Я кинулся к Нове. Работало только подсознание…

– Нова, очнись, – прохрипел я.

– Что, что происходит?! – вскричала она, не подключаясь к связи.

– Мы забрали всех с Ники… Они в криокапсулах, и капсулы пищат! Только что вытащил Лэсси. Она сначала пришла в себя, а после… – почти бессвязно лопотал я.

– Туман? – вспомнила она.

– Туман почти исчез от больших температур, – ответил я, взмахнув руками, заставляя ее осмотреться.

– Всех в медотсек! Хотя нет. Нет времени. Я – за огненным питьем. А лучше сделать из него вакцину! Подними здесь температуру, если можешь двигаться! – скомандовала она.

Я объяснил новой системе корабля, что требовалась высокая температура в отсеке с капсулами для уничтожения проникшего туда тумана, на что ИИ ответила, что это пока невозможно.