«У всех нормальных людей отцы как отцы – направляют, учат, объясняют. А еще у всех нормальных людей есть матери, которые заботятся, выслушивают, поддерживают в трудную минуту, да просто – любят, в конце-то концов. Почему же у меня, все не как у людей?»

Она фыркнула, внезапно осознав полную абсурдность вопроса, смахнула рукой очередную, только что нарисованную загогулину, и вдруг – замерла. Вскочила, огляделась кругом, машинально отряхивая плащ от налипшей пыли.

«Матери? А у меня? У меня – только отец? У меня что – никогда ее не было? Но ведь так не бывает! Может быть, я – не помню ее? Но почему?»

Принцессу внезапно охватила паника. Что-то рвалось наружу в ее сознании, какая-то мысль, какая-то догадка прокладывали себе путь, неудержимо и настойчиво.

«Потому что она – здесь».

– Мама! – отчаянный крик разорвал мертвую тишину, и в глубине двора, тонкая белая фигура словно выдвинулась, выступила из стены, и вот она уже рядом, совсем близко, только руку протяни.

– Мама?! – Страх, недоверие, надежда огненным кольцом сжали горло. – Мама, это же ты?! Ты?!

Черные глаза, глубокие, огромные – впились жадно в лицо Темной принцессы, словно ощупывая каждую черточку, ресничку, волосок…

– Я не помню тебя. Кто ты?

– Я – Смерть, Темная принцесса Смерть.

– Да, я вижу. Об этом говорит орнамент на твоих одеждах, но это не твое имя.

– У меня нет другого. А как зовут тебя?

– Я не помню. Забыла. Может быть, он помнит?

– Он? Кто – он? И кто – ты? Да отвечай же!!!

Принцесса сорвалась на крик, руки вцепились в белое покрывало, окутавшее неизвестную. Та не сопротивлялась. Покрывало слетело, открыв невероятной красоты волосы – темные, прямые, водопадом стремящиеся по плечам и груди, вниз до самой земли. Они стояли напротив друг друга: две женских фигуры, одна в белом, вторая в темном, и обеих укрывал одинаковый водопад темных волос. Любой, кто взглянул бы со стороны, понял бы сразу – мать и дочь. Вот только не было рядом никого. И зеркала не было. Не было воды в бассейнах, не было даже маленькой лужицы.

Белая фигура опустилась на низкую, широкую скамью, стоявшую невдалеке от бассейна.

– Присядем. Расскажи мне, что привело тебя сюда, может быть, я сумею помочь тебе?

Рассказ получился сумбурным, торопливым.

– И ты пришла, чтобы забыть о певце? О его песнях и об искушении? Твоя история напомнила мне то, что случилось со мной. Я не помню имен, названий, я не знаю, когда и где я жила, но я была простой девушкой, в которую влюбился тот, кто выше богов. Так он говорил.

– Кто он?

– Не помню. Он назвал себя служителем великого Равновесия. Не знаю, что он нашел во мне, мы были вместе недолго. Потом он ушел, а у меня родилась дочь. Роды были тяжелыми и Смерть забрала меня раньше, чем я смогла увидеть лицо малютки. Не знаю, что стало с ней. Больше я не помню ничего. Ты назвала меня мамой – почему?

Принцессу била дрожь.

– Мой отец – служитель великого Равновесия. Я его дочь. У меня должна была быть мать. Но я никогда не знала ее. Я не знала о ней. Отец никогда не упоминал ее. А я никогда не спрашивала. Пока я не пришла сюда, в Палаты Забвения, я даже не задумывалась об этом. У меня не возникало никаких вопросов. Почему? Может быть, потому что ты – здесь. И ты появилась, когда я позвала тебя. Когда я крикнула «мама». Понимаешь?

– Понимаю, девочка моя. Но если так, значит, он не помнит обо мне. Иначе у него, как у тебя, обязательно возникла бы потребность прийти сюда, в единственное место, где есть шанс встретить меня. Жаль. Я любила его. Больше жизни. И когда он ушел, сил моих хватило только на то, чтобы родить ребенка. Я не помню ничего, кроме того, что связано с ним и его лица.