– И всё-таки, с кем она могла общаться?

Вера Алексеевна пожала плечами, задумалась.

– Была какая-то девушка её ровесница или чуть старше. Волосы тёмные, почти чёрные, глаза такие бегающие, одевалась ярко, вела себя вызывающе. Сразу видно, палец в рот не клади, откусит. Только Света простая была, не замечала этого. Не нравилась мне эта её подруга.

– Квартира сейчас брату принадлежит?

– Нет, её купили почти сразу же после похорон.

– Вам не известно, кто покупатель?

– Откуда ж я знаю?

– Простите, я попробую познакомиться с новыми хозяевами.

Мила вышла на площадку и, подойдя к двери напротив, несколько раз нажала на звонок.

– Напрасно, – сказала Вера Алексеевна, – Здесь редко появляются, лишь иногда по вечерам, когда я уже ложусь спать.

– Вы не интересовались этими людьми?

– Нет. Не к чему.

– Извините, на этом всё. Если Вы вдруг что-нибудь узнаете, прошу звоните по этому телефону, – она протянула визитную карточку.

– Хорошо. Обязательно позвоню.

…Денисов сбросил пепел, который угодил мимо пепельницы и оказался грязным пятном на столе.

– Артём, сколько раз тебе говорила, не курить за столом. Мне всегда приходится убирать за тобой.

Мила вытерла тряпкой пятно, положила её обратно на полку. Полка была уставлена книгами, среди которых особенно выделялась одна с надписью на синей обложке: «Уголовный кодекс Российской Федерации». Она часто заглядывала туда, хотя память опытного следователя и так успешно зафиксировала основные моменты, с ними приходилось сталкиваться почти каждый день.

Денисов поморщился, виновато посмотрел на Милу:

– Не обижайся, больше не буду испытывать твоего терпения.

– Отлично. Именно это я и хотела услышать от тебя. А где Хоботов?

– Сейчас будет. Он тут по делу зашёл.

– Разве могут быть дела выше своих служебных обязанностей? – шутливым тоном спросила Мила.

– Разумеется, нет, товарищ майор.

– Ладно, что там насчёт списка телефонов?

Денисов разочарованно прищёлкнул:

– Глухо, как в танке.

– То есть?

– Какой-то Иванов Самуил Дмитриевич. Все архивы перерыл, нет такого.

– Как нет? Так не бывает.

Денисов назидательно проговорил:

– Запомни, в этой стране может быть всё.

– Согласна. Но всё равно, он же не выплыл из воздуха.

– Да вот, похоже, выплыл.

– Не понимаю. Не мне же тебя, опытного оперуполномоченного по особо важным делам, учить. Обратись в паспортно-визовую службу.

– Обращался уже.

– Ну и что?

– Да ничего. Приехал откуда-то с севера с Мурманска, где работал инженером на химическом заводе. А там его след простыл, никто в помине никакого Иванова Самуила Дмитриевича не знает. Ясно дело, паспорт поддельный.

– Как пропустили?

– Это уж не наша вина. Заплатил кому-то хороший куш. Разве сейчас найдёшь кому? Здесь взяточник на взяточнике сидит и взяточником погоняет. Были и другие звонки, я выяснил, там всё нормально, но они носили, в основном, разовый характер.

– Рыбка из проруби сама выплывет, – пробормотала Мила.

– Ты о чём?

– Так, не обращай внимания. У меня к тебе ещё дело есть.

Денисов вытащил из конфетницы одну конфету, раскрыл фантик, засунул в рот, эти конфеты оставались ещё с прошлого раза, когда они отмечали его награждение и повышение по службе, иногда к ним прикладывалась и Мила, но они стояли здесь больше для вида, чем по истинной надобности.

– Валяйте, товарищ майор.

– Узнай в агентстве по недвижимости, а, может, и по своим каналам, кто является покупателем квартиры в доме пятнадцать по улице Королёва. Квартира номер тридцать девять.

– Это имеет какое-то отношение к делу Борисова?

– И да и нет.

– Что ты этим хочешь сказать?

– То, что Борисов часто со слов жены навещал в интернате одного мальчика, мать которого покончила жизнь самоубийством как раз в этой самой квартире.