70-й нервно фыркнул, избавляясь от тревожных неприятелей. Он решил отвлечься от гадости, налипшей на него, потому и стал выискивать хоть что-то своими усталыми прямоугольными фарами. Искать пришлось недолго, ведь потускневший взгляд его наткнулся на задний бампер 7-го. Взяв троллейбус себе в качестве цели он самовольно прибавил ход. К счастью, водитель не почувствовал изменений при нажатии на педали.

Поясним, что тот ни в коем разе не должен был узнать о сверхъестественных способностях собственной машины. То являлось немаловажной частью в поведении представителей общественного транспорта. Раскрой их человек – неизвестно, что могло бы произойти…

Но речь вовсе не о том! Автобус тем временем подобрался к 7-му и по своему обыкновению воскликнул:

– Что, Рогатый, наконец вырвался на свободу?

Тот, в свою очередь, перестал бормотать и с удивлением уставился на 70-го.

– Опять болтаешь со своими замогильными дружками, простофиля? – продолжал изливать автобус, издевательски усмехаясь. – Уже готов ко встрече с «домом»?

– О, ты… – промолвил троллейбус, досадно выдохнув. Видно, он не ожидал встретить негодяя так скоро. – Я говорю с моей Н. Прошу, не заставляй ее волноваться.

– Все ясно! – закатил фары 70-й. – Надо же! Н. теперь для нас солнышко, а окружающее для нее тучи! Тьфу, противно!

– Пожалуйста… – 7-й старался уладить непорядок с «Мерседесом» мирно, – не разводи костер на наледи.

Ситуация накалялась по мере широты ухмылки автобуса.

– В такой момент невозможно не засмеяться! – бросил он. – Троллейбус ума лишился, никак иначе! Он общается с девочкой, что почти его не понимает. О, а быть может, ты научился разговаривать на человеческом языке? Смешно! Ух! И какова же человеческая жизнь? Что они из себя представляют? Пот, грязь, рвоту…? На том все? Признайся, Рогатый, твоя Нэ сбрасывала из себя все нечистоты в твой салон?

Внезапно та самая Нэ высунула голову в боковое окно и, не сдержавшись, громко произнесла:

– Слышишь меня, безголовый бак? Слышишь? Я тебе скажу пару добрых слов – пожалеешь, что вообще приехал. Вали по-хорошему, пока я не вышла из салона и не показала тебе один интересный жест!

– Должен ли я слушать человека? – хихикнул 70-й. – Конечно нет! Уеду, но по иной причине! Не хочу заставлять водителя нервничать.

– Вот и беги отсюда, олух! – выбросила девушка и вернулась в салон своего любимого.

Автобус хмыкнул, или, скорее, прохрипел что-то невразумительное. Поддаваясь педалям, он ускорился и обогнал ошарашенную парочку. Последнее, что он выдал им в качестве прощального знака, так это недовольное, и даже раздраженное:

– Auf Wiedersehen, идиоты! До встречи в Аду!

II

Его непреклонность в собственных словах не ценилась со стороны друзей. Порой автобус мог сказать то, о чем мог пожалеть любой на его месте. Но жалеть о произнесенном он не считал необходимостью. Напротив, он не испытывал чувства стыда или угрызений совести…

Данная лицемерная особа была нелюбима многими представителями общественного транспорта. Каждый из них попеременно попадал под раздачу негодяя и был облит грязью, как самый вычурный неудачник. Таков был принцип 70-го: возвышать себя на фоне остальных для большего привлечения внимания. И главное, что принцип этот срабатывал на ура.

Ко всему прочему автобус имел вспыльчивый характер. Любое слово, неправильно ему адресованное, тут же перекрывалось страшной агрессией. А порой она возникала и с самого простого: к примеру, обыденной пробки.

Его чудаковатое поведение проявлялось в виде панических атак и нескончаемой тревоги. Оно являлось нормой для 70-го, уже давно вышедшего из детского возраста.