Без шансов.

— Ты преувеличиваешь опасность пустяковой беседы за чашкой какао, — хрипло смеюсь, на всякий случай опуская ресницы. Отец говорит, что я совсем не умею врать.

Адриан перекидывает через плечо футболку и жадно выпивает остатки воды из бутылки.

Я, кажется, не дышу, наблюдая за тем, как двигается его кадык. Щекам становится горячо-горячо! Как будто наблюдаю за чем-то неприличным.

— Серж видел вас в клубе.

Всё-таки растрепал, гад.

Хотя чему удивляться? Персона Вяземского сама по себе магнит для пересудов.

— Где?.. — пытаюсь выиграть время, уже понимая, что вразумительно объяснить подобную вылазку не сумею.

— Ты слышала.

Да, слышала. Не прокатило… Ладно.

— Тогда он должен был видеть, что мы даже не танцевали вместе. — Провожу по лицу прохладной ладонью. — И даже будь оно иначе, почему оправдываться должна я, а не ты? Тот, кто посчитал меня способной влезть в чужие отношения. Он помолвлен, Раф. А у меня есть миллион и одна причина не начинать романов в клубах.

Последняя — фатальная, похоже. Ведь с Рафом всё закрутилось именно там.

— Варь, извини, — отзывается он искренне. — Ты пойми, я ведь не осуждаю. Только боюсь, что снова обожжёшься. А это обязательно случится, если продолжишь в том же духе.

Наверное, нужно радоваться. Небезразлична — уже хорошо, пусть хотя бы так… Но пока что-то не очень получается.

Попрощавшись, первой завершаю вызов. Проверяю сообщения от Вяземского. Ни слова.

А ведь мы договаривались увидеться в полдень. Звонок Рафа задержал меня на четверть часа. Даже странно, что Артур ещё не подаёт признаков недовольства.

Встряхнувшись, накидываю поверх футболки толстовку. Мне это нужно в первую очередь, значит заглянуть к соседу всё-таки придётся.

Ливень стоит стеной. Спрятав голову под капюшон, нерешительно разглядываю ворота.

В последние дни дворецкий мне на глаза не попадался. Вообще вся прислуга словно испарилась, что несколько напрягает. Одно дело встречаться на виду и совсем другое — уединиться в одной из многочисленных комнат.

Сердце тревожно сжимается, стоит постучать в массивную дверь. Слышно как эхо разлетается по всему дому, словно звон чугунного колокола. Устав ждать, когда мне откроют, пишу Артуру короткое сообщение, что я пришла.

С рукавов промокшей толстовки по пальцам стекают ледяные ручьи, а ответа всё нет. Даже не просмотрено! Не зная его щепетильности к договорённостям, я бы уже умчалась домой, в глубине души испытывая острое облегчение.

Может, я научусь подобно Вяземскому относиться к жизни с ленивым пренебрежением и флегматичностью постигшего дзен философа. Вот только произойдёт это не раньше, чем я перестану предательски робеть рядом с бесцеремонным, высокомерным, слишком часто нарушающим личные границы, слишком порочным соседом.

Рядом с тем самым соседом, который всю сознательную жизнь вселял в меня необъяснимый страх, но оказался таким классным коучем.

Набрякшая дождём толстовка тяжелеет, с кончиков волос срываются крупные капли.

— Будет повод сказать, что промокла и приду завтра. Я только на минутку, — успокаиваю сама себя, обнаружив, что дверь не заперта.

Обстановка внутри шикарная и в то же время дико неуютная. Всё идеально, но без души. С первым же гулким шагом решаю оставить кеды в прихожей и тихой мышкой пробираюсь вглубь дома, заглядывая поочерёдно во все комнаты. Чем дальше, тем неприятнее становится от вероятности напороться на кого-то из прислуги.

Все двери приоткрыты и только в одну заглянуть не решаюсь. Здесь по моим расчётам находится спальня Артура. Негромко стучусь раз, второй... На третий, контрольный — настойчивее...