Дядя Сережа, разместившись за рулем, уже заводил мотор и радостно рассказывал Ивану последние новости. Тетя Оля таки развела огород на прежнем месте, несмотря на обстрелы, Василина пошла в школу, а собственная жена дядь Сережи устроилась в ЖЭК мастером. Видимо, Иван знал всех этих людей. Он молча кивал дядь Сереже, иногда сдержанно задавал уточняющие вопросы. Иван, как я поняла, возвращался из госпиталя к месту службы и не очень был расположен говорить при постороннем человеке, то есть при мне. На меня оба не обращали никакого внимания, пока дядь Сережа не вспомнил о цели поездки.

– Дарья Владимировна, я вас к Мирославе Николаевне доставлю, а вечером отвезу на квартиру. Вам уже и комнату приготовили, – сообщил мне дядь Сережа, резко переключившись с Ивана на меня. Иван даже ухом не повел, глядя прямо перед собой. – А тебя, Вань, куда?

– Высади у администрации. Сам доберусь дальше, – сухо сообщил Иван.

– Ну хорошо, как скажешь, – кивнул дядь Сережа.

Оставшуюся часть пути все молчали. Мы проехали несколько деревень, перемежавшихся полями. Каждый раз, глядя на деревянные и кирпичные домики, я думала, что деревни эти почти не отличаются от наших поволжских деревень. Лишь какое-то ощущение нереальности, приправленное перчинкой опасности и неизведанной новизны, оттеняло их.

Еще я думала, почему я не боюсь. Ведь все внушали мне, что здесь опасно. Здесь не так уж далеко идут бои, здесь гибнут люди, здесь часто происходят обстрелы. Осознавая все это, я переводила взгляд на крепкий затылок Ивана. И понимала, что пока этот человек рядом, мне не страшно ничего. Как бы он ко мне ни относился, а ему, скорее всего, глубоко плевать на меня, он все равно меня защитит, даже если придется отдать жизнь. Потому что он вот такой. Мордор. И этим все сказано.

Но я поняла и другое. Я не боялась за себя. Но я боялась за него. Я вдруг четко поняла, что я переживаю за этого незнакомого мне человека именно по той причине, что он готов беспрекословно отдать за меня жизнь просто потому, что я – своя. Даже если я ему не нравлюсь, поскольку бесполезна совершенно в условиях боевых действий. И я впервые за долгое время вдруг мысленно помолилась – за него, к собственному удивлению.

Не то чтобы я была истово верующей. Я не была воцерквленной, редко посещала церковь, редко молилась, не постилась, да и на исповеди забыла когда последний раз была. Но вот сейчас мне захотелось прочесть молитву за этого молчаливого мужика на переднем сиденье. Просто от души. И я прочла.

Он словно почувствовал это. Немного повернул голову в мою сторону. Но как только я закончила в мыслях последнюю строку, Иван снова уставился на дорогу, так и не проронив ни слова больше.

Мы остановились на площади райцентра возле здания администрации. Я словно приехала в один из районов своей области с очередной проверкой – все было так похоже и так привычно, будто нет никакой СВО, нет никаких мужчин в камуфляже и с автоматами на площади. Мирная жизнь, тишина, птицы щебечут, небо ясное, лето в разгаре. И я, в джинсах, кроссовках и футболке, приехала куда-то в российскую глушь.

Иван покинул салон сразу, едва автомобиль затормозил. Дядя Сережа вылез следом, стал доставать сумки из багажника. Я тоже выбралась из машины и огляделась.

Иван, получив свою сумку и рюкзак, пожав руку дядь Сереже и совершенно не обратив внимания на меня, пошел куда-то по аллее. Ну и правильно, чего со мной прощаться, кто я такая, с сарказмом подумала я. И со своим сопровождающим, который тащил мою не сильно тяжелую сумку, отправилась в здание ДК, где располагалось районное управление культуры.