Я шел за новенькой молча и без причитаний, мысленно прощаясь и с Феньком, и с Женей, с Три Погибели и даже Вите с капелланом я сказал в своем воображении пару прощальных и теплых слов.

– Почему ты боишься? – спросила новенькая в тот самый момент, когда я рыдал на капеллановом плече, крепко ухватившись за его тонюсенькую шею, будто за спасительную соломинку.

– А почему ты не боишься? – вместо ответа спросил я.

– А чего там бояться? – сказала новенькая.

– Где там? – не понял я.

– В мыслях у думок.

– Где-где?!

– Ты все слышал, – равнодушно констатировала новенькая.

– Как в мыслях у думок?

– Так, в мыслях у думок.

– Ты там была?

Новенькая кажется чуть-чуть замялась:

– Я не уверена, – сказала она и легко пожала плечьми, – думаю да.

– И что же там?

– Сложно сказать, сложно объяснить. Ты должен увидеть сам.

– Так ты поэтому сидела с думками? Подглядывала?

– Да, – коротко и так, будто бы это самое обычное дело подглядывать в мысли к думкам, сказала новенькая.

– Дичь какая! – воскликнул я. – Зачем?

– Интересно, – сказала она. – А тебе разве нет?

– Нет, не интересно. Я их боюсь и особенно не люблю, когда они мычат. А уж в мысли их мне лезть совсем не хочется. Я даже и не думал, что они на самом деле думают, я думал, это просто название для них такое! – мои мысли спутываются, а слова катятся одно за другим не останавливаясь, налетают друг на дружку, друг через дружку перепрыгивают. Говорю, говорю, а все, кажется, нелепица какая-то выходит. – То есть я думал, что они думки, поэтому думают, а потом решил, что, может, они и думают, но нам-то откуда знать, а еще и о чем и пырят они просто, значит, или в эти свои дальние дали?! – закончил я вдруг толи вопросом, толи утверждением, хотя и сам уже не смог бы понять, что если это вопрос, то про что, а если утверждение, то о чем.

– И чего же такого интересного в этих дальних далях? – полюбопытствовала новенькая.

– А мне почем знать?! – я почти что закричал.

– И знать ты, значит, этого не хочешь? – спросила меня новенькая.

– Нет! – воскликнул я. – Не хочу!

– Тогда увы тебе! – сказала новенькая и засмеялась.

– Увы мне! – подтвердил я.

– Зачем ты тогда ходил, думок разглядывал?

– Может, тебя искал!

– И как ты знал, что я среди них?

– А вот знал, может, да просто еще не знал, что знал!

– Не сердись, – примирительно сказал новенькая. – Тебе понравится.

– Чиго? Это думкам в мысли понравится-то?!

– Ага, – сказала новенькая просто и так, что стало понятно, спорить тут больше не о чем.

– Мне Витя скорей понравится и музыкой будет казаться его храп, чем понравится сидеть с думками.

– Не бойся, сегодня тебе не придется сидеть с думками, сегодня мы будем тренироваться без них.

– Хорошо, – сразу как-то согласился я, а в душе камень с плечь.

– Хорошо, – подтвердила новенькая.

И тут мне вдруг обидно стало, чего это мы будем тренироваться сегодня без думок – кем она меня считает, слабаком?

Новенькая будто бы угадала меня:

– Тебе рано. Сначала так потренируешься, чтоб привыкнуть.

Я согласно кивнул и проглотил обиду.

Новенькая вела меня куда-то за ручку, а я даже и по сторонам не смотрел – ведь за ручку. А еще у нее снова прядка выбилась и я все смотрел на эту прядку и снова ревновал ее, потому что снова ветер с ней, а не я да еще и жилка на ее шее снова пульсирует, так пригласительно, вот бы мне ее туда.

Новенькая неожиданно остановилась и выбила меня из своих мыслей. Я машинально сделал еще несколько шагов и стал; посмотрел на нее и покраснел за свои мысли. Так еще ничего, я вроде бы убедился, что новенькая читать мысли не умеет и поэтому думать всякое у нее за спиной я научился не краснея, а думать вот так открыто, прямо ей в лицо все равно еще не умею, краснею как…