Разобравшись наконец со своими одеждами, я заскочил под тень моста. Вдруг новенькая ничего не успеет увидеть и ничего не сможет разглядеть!

– Что это у тебя на шее? – спросила новенькая.

– Это ключ, – сказал я.

– От чего ключ? – спросила она.

– Долгая история, – сказал я, – когда-нибудь я тебе ее расскажу.

– А это что? – спросила она.

Я посмотрел вниз на свою впалую грудь, будто там на ней могло быть что-то еще кроме ключа от дома сторожа и чертового пальца.

– Чертов палец, – сказал я и попробовал загородить свою грудь коленками да разве за такими коленками что-нибудь спрячешь.

– Что? – не поняла новенькая.

– Камень у меня на шее – чертов палец, – объяснил я.

– А зачем тебе камень на шее? – удивилась новенькая.

– Фенек дал, – объяснил я. – Долгая история, когда-нибудь я и ее тебе расскажу.

– Хорошо, – согласилась новенькая. – Снимай!

– Нельзя, – сказал я.

– Как так?

– А так, Фенек не велел.

– Хорошо, – легко согласилась новенькая, – тогда не снимай.

Я кивнул.

– Ты умеешь сидеть как они? – спросила новенькая.

– Все умеют, чего тут такого? – ответил я. – Только я не хочу.

– Поздно не хотеть, – констатировала очевидное новенькая. – Садись! – приказала она.

Ну я и сел, ноги к груди, руки на коленках сплетены – чего тут уметь?! Но новенькой не понравилось как я сел:

– Ты неправильно сидишь, а говоришь, что все умеют.

– Что не так? – не понял я. – Руки на коленях, все они так сидят.

– Не так! Ты сидишь, чтоб спрятаться, – объяснила она. – Не прячься, ни от меня, ни от кого. И попробуй расслабиться, – сказала она. – В первый раз ты, конечно, не сможешь, но хотя бы постарайся, а то ты так напряжен, что плечу у тебя выше ушей. Опусти плечи! – приказала она.

Я опустил, новенькой понравилось:

– Так уже лучше, – похвалила она меня.

– А теперь что? – спросил я.

– Теперь думай, – сказала она.

– О чем? – уточнил я.

– Ни о чем, просто думай.

Я, конечно, смолчать не смог и сказал что просто думать никак нельзя, если уж думать, то надо обязательно об чем-то, а она вдруг рассердилась и поэтому я согласился с ней и начал думать, старался даже чтоб ни об чем, пыжился, но у меня совсем почему-то не получается так и всё какие-то мысли в голову лезут.

Каспий. Волга впадает в Каспийское море. В Каспийское? – вроде да. Волга? – Волга. А Каспий куда впадает? Моря вообще впадают куда-нибудь или они как озера – в никуда. А разве он не высох теперь, как и эти озерца? Как же это все теперь мне неважно! А что тебе теперь важно? Теперь – новенькая, только новенькая, а все остальное – нет. И еще я. Ты и я. Я и ты.

Я. Мальчик про возраст которого можно с уверенностью утверждать только одно: ангел в нем уже умер. И вот что я из себя есть.

Характер:

Я осторожен и даже пуглив, тем не менее коленки у меня почти всегда разбиты: иногда какая-нибудь одна, но чаще обе. Я хитер и всегда сумею любого вокруг пальца обмануть, но вместе с тем и ужасающе туп, до того туп, что никак не могу разучить греческие цифры после двенадцати, хоть двенадцать первых натужно кряхтя как-то да осилил. Я глубокий и мучительный завистник, а еще – страшный ревнивец. Но про последнее ты уже и так знаешь, догадалась наверно.

Внешность:

У меня вмятина в носу, полученная при героических, но за давностью забытых, обстоятельствах, волосы неопределенно длинные, глаза, уши не торчат и это особый предмет моей гордости – ведь могли бы, лицо, плавно стекающее к не по-мужски гладкому подбородку, без особых примет – все как у почти каждого. Тело до позора тощее, но по нему там и тут шрамы – разве они не украшают?

Особые навыки:

Я умею взрывать все, что взрывается, а что нет – поджигать. Запускать, что летает, а другое отправлять в плавание. Умею сделать из палки шпагу, из шпаги лук, а из лука самый настоящий мазер. Еще я умею быть дураком – о, самым распоследним из всех дураков дураком умею я быть и как же хорошо у меня это получается!