Смерть Тритона расстроила Молли. Она теперь не выпускает Августа из рук. Любит животных. Кажется, больше, чем людей. Я ее понимаю.

После смерти Тритона мне часто снится сон. Я в темном и тихом лесу. Иду, раздвигая ветки перед собой, выхожу на поляну, где в землю воткнута палка, а на нее насажена голова Прикли. И у него струйка крови течет изо рта. Как думаешь, к чему это?

Мне не хочется делать ему крест.

Отец позволил вынести из дома все книги. Особенно сильно пострадала комната Сида – теперь она совсем опустела. Я хотел прочитать «Коллекционера». Ты знала, что это его любимая книга? Я спросил у Прикли, и он дал мне свой экземпляр, но велел никому не говорить. Будто я имею привычку болтать. И почему Сид любил эту книгу? Она жуткая. Но я понимаю Калибана. Иногда ты любишь кого-то так сильно, что больно сдерживаться.

Не беспокойся о Молли. Я забочусь о ней. Не считая Ленни, она мой лучший друг. Конечно, она девчонка, и порой я не понимаю ее. Почему, например, она обижается, когда я говорю, что она не может пойти со мной и Ленни на озеро? Иногда она для меня полная загадка. Ты тоже. Но ты же мой друг. Мы друзья? Флоренс, я очень хочу, чтобы мы были друзьями. Думаю, если бы ты была рядом, ты бы точно стала моим лучшим другом.

Пит не знает, но эти письма много для меня значат. Он не представляет, сколько раз я их перечитывала, поэтому знаю, что его любимый цвет – зеленый, праздник – Рождество, а книга – «Робинзон Крузо».

Однажды письма перестали приходить: резко и беспричинно, словно кто-то перекрыл воду в кране. Долгое время я писала ему с просьбой объяснить, что пошло не так и почему он больше не отвечает. Допытывалась у Джейн, все ли в порядке у Арго. Она говорила, что да, и у меня не было причин ей не верить – я оставила попытки. С тех пор прошло два года, и я больше не знаю, что переживает и чувствует Питер Арго. Когда он прекратил общение, ему было пятнадцать. Возможно, он перестал во мне нуждаться, но я – нет, поэтому мой номер, тот самый, который я написала ему на визитке, все еще действителен. Я жду звонка, пусть и не надеюсь, что он в самом деле позвонит.

Я твой друг, Питер. Я жду. И буду ждать, сколько потребуется.

– Среди многочисленных талантов Стэнтона нет способности располагать к себе людей, но давай без речей о недобросовестности продюсеров в порнобизнесе, – просит Филл, встречая меня в коридоре офиса. Мы идем в зал для переговоров.

– И не думала.

– Посмотрела материалы?

– Да, особенно то получасовое видео.

– И как?

– Таланта к режиссуре у него тоже нет.

Филл подавляет улыбку и открывает передо мной стеклянную дверь. Стеклянные офисы для встреч с клиентами не самое удачное изобретение человечества, но, если приходится иметь дело с такими, как Стэнтон, это лучшее решение. Он опаздывает на встречу – мы вынуждены ждать – появляется на пятнадцать минут позже, заходит в зал как голливудская звезда, ожидая фанфар, красной дорожки и аплодисментов. Многие из тех, кто способен позволить себе услуги таких адвокатов, как Филл, ведут себя как последние мудаки. Но я выработала привычку, поэтому даже не приходится ломать себе хребет, чтобы пожать ему руку. Он плюхается в кресло, соединяя руки в замок на животе. На лице играет легкая улыбка – он знает, что ему все сойдет с рук, и наша работа – подкреплять его уверенность, мы должны оставаться убедительными и бесстрастными, как бы сильно ни хотелось принять душ после рукопожатия.

Филл открывает папку с материалами и пробегает глазами по строчкам.

– Ты знал, что ей нет восемнадцати?

– Нет, она сказала, что ей двадцать. К тому же подписала контракт, я и не предполагал, что могут возникнуть сложности.