Как всегда, мотивация Муссолини была смешанной. Только Арнальдо, с которым он мог говорить открыто, дуче признался, что испытывает ностальгию по детским годам, когда мать перед сном осеняла их крестом. Старая, уже пожелтевшая молитвенная книга Розы и ее небольшая золотая цепочка с медальоном, на котором была изображена Мадонна и которую он носил на шее, были для него самыми ценными вещами. Порою ее вдумчивая, чувствительная натура брала верх над неистовством Алессандро. В отличие от многих своих иерархов он не придавал никакого значения лозунгу, выдвинутому фашистами в свой ранний период, с призывом «деватиканизации» Италии и конфискации всего церковного имущества. Он знал, что никакой режим в Италии не продержится долго у власти без папской поддержки, и, как никакой другой премьер, сделал многое для обеспечения этого.

Лишь два человека досконально обсуждали двадцать положений будущего договора и конкордата на ста пятидесяти встречах: профессор Франческо Пачелли (брат будущего папы Пия XII), законник консистенции, и государственный полномочный представитель Доменико Барон. После смерти Барона Муссолини сам стал вести переговоры с Пачелли, визиты которого зачастую длились с девяти часов вечера до часу ночи.

У Ватикана было достаточно оснований, чтобы быть довольным исходом переговоров. По Латеранскому договору – названному так в честь папской епископальной церкви Святого Джона в Латеране – государство обязывалось выплачивать Папе 10 миллионов фунтов стерлингов в год наличными и ценными бумагами. Пий получал абсолютный суверенитет над независимым ватиканским государством на территории ПО акров. Римский католицизм был признан официальной религией Италии. Ватикан же должен был дать торжественное обещание признавать итальянское королевство, Рим в качестве столицы государства и оставаться в стороне от возможных диспутов. Все епископы должны были назначаться с одобрения фашистов и клясться в верности государству, королю и правительству.

– Отныне все тучи, – сказал в тот вечер Муссолини Розетте, – будут разогнаны.

И это произошло даже скорее, чем ожидала Розетта. Пополудни в понедельник, 11 февраля, длинный кортеж автомашин направился ко дворцу Латеран, резиденции римского епископа в течение более шести столетий. Кардинал Гаспарри после обмена приветствиями с Муссолини, одетым во фрак, и его министрами подписал соглашение толстой авторучкой с золотым пером и передал его Папе, а затем и Муссолини, которые его также подписали.

У дворца, несмотря на проливной дождь, собралась разношерстная толпа – семинаристы из местного учебного заведения и полицейские в черных рубашках. Когда Муссолини вышел из дворца, зазвонили колокола церкви Святого Джона в Латеране, а слова семинаристов «Те деум» были заглушены криками фашистов «Эйя, эйя, алала».

На следующий день, впервые после 1870 года, на всех улицах были вывешены рядом трехцветные государственные и желто-белые папские флаги. В базилике Святого Петра два часа длилось богослужение с процессией в честь седьмой годовщины коронации Пия XI, в котором участвовали бородатые, в коричневом облачении капуцины, каноники, епископы в белых митрах и кардиналы в одеждах алого цвета.

Когда появился Пий в золотой митре, сидевший в золотом кресле, несомом двенадцатью здоровенными служками, тридцатипятитысячная толпа разразилась овациями. Папа, просивший не устраивать демонстраций, не смог сдержать своих эмоций, и по щекам его потекли слезы.

Всю ночь люди по всей Италии поздравляли друг друга, в церквах шли службы с благодарственными молебнами: наконец-то правительство установило мирные отношения со святым отцом, «возвратившим в Италию Бога, а Италию к Богу». Слова, произнесенные Бенито Муссолини, стали крылатыми: