«У них нет явных улик».

«Неважно, есть или нет. Достаточно им просто догадаться об этом, и они вцепятся нам в глотку!»

«Я прошу прощения», – сказал Тристан, снова опуская глаза.

«Тристан, мне начинает казаться, что я излишне добр к тебе! То, что мы столько лет прожили вместе, не дает тебе никаких привилегий!» – прошипел он сквозь зубы. – «Ты совершил глупую ошибку. Гарсия укажет на тебя пальцем, как только увидит дротики. А поскольку ты использовал наркотик доктора Марио, ты только что подтвердил его связь с нами».

«Мы узнали о чипе в последний момент, у меня было мало времени. Я не мог придумать ничего другого, чтобы отвлечь их. Повсюду были полицейские. Это был большой риск – просто быть там, но я не мог позволить ему попасться. Я не мог остаться в стороне, зная, как много он для тебя значит».

Ривера понял, что Тристан сделал все возможное, чтобы спасти ситуацию. Палач был настоящим виновником. Со стороны Палача было глупо пытаться увести девушку из-под носа полицейских только для того, чтобы насолить Детектив-Лейтенанту. Он мог все испортить из-за своего высокомерия и излишней самоуверенности. Это начало тревожить его все больше и больше. Поэтому он сильно толкнул Тристана, которого схватил за горло, и его затылок ударился об пол. Сам он откинулся на спинку дивана. От выпитого виски и стресса у него разболелась голова.

Тристан снова поднялся на колени и, бросив на Ривера обеспокоенный взгляд, спросил: «Ты в порядке?»

«Я в порядке».

«Доктор запретил тебе пить слишком много…».

«К черту доктора», – резко прорычал Ривера, и Тристан вздрогнул, предпочтя поджать хвост.

Ривера заговорил более спокойным тоном: «Палач начинает меня подгонять. В последнее время он совершает ошибку за ошибкой. Я не позволю ему утащить меня с собой… Ему повезло, что он нужен мне живым! Впрочем, все уже почти кончено, его срок подходит к концу!»

Тристан, стоя на коленях, придвинулся чуть ближе к Ривере, взял его правую руку, лежавшую на колене, обеими руками, положил на нее свой лоб и сказал: «Прости меня, Гаспар! Я совершил сегодня большую ошибку, да. Но я исправлю ее, обещаю! Я прошу тебя не отворачиваться от меня, это очень тяжелое наказание для меня», – искренне умолял он. Несмотря на его суровый и гордый характер, только Гаспар был способен заставить его сделать это.

«Никто не является незаменимым, Тристан».

Тристан закрыл глаза, продолжая бережно держать его руку, словно это было что-то святое, и прижался лбом: «Гаспар, я поклялся быть рядом с тобой до последнего вздоха, – сказал он, и горло его сжалось, – тебе не обязательно напоминать мне при каждом удобном случае, что мы не друзья, и что я всего лишь твой верный подручный. Я и так прекрасно знаю свое место».

«Тогда возьми себя в руки. Большая буря уже близко. Мне нужна вся твоя энергия, – сказал Ривера, погладив Тристана по голове левой рукой, – иди прими душ и отдохни. Полагаю, завтра утром Кастильо прибудет сюда на своем частном самолете и пригласит нас. Мы отправимся на встречу вместе».

Тристан поцеловал ему руку, встал, почтительно поклонился и ушел.

Воскресенье 26 сентября

В полдень Гвендолин позвонила Бенколину и сообщила, что у них есть важная информация, и попросила его приехать в лабораторию. Бенколин с неохотой пошел в душ, а затем вышел и стал собираться. Когда он увидел, что в доме стало больше порядка и завтрак приготовлен, он понял, что позволить Гермесу остаться у него в доме – не такая уж плохая идея. Выходя из дома, Гермес сказал, что тоже хочет зайти в лабораторию, и они поехали вместе. Все члены группы сидели вокруг огромного овального стола и ждали Жака Бенколина. Первым после их прихода, заговорил Дэниел.