Забытьемъ источаютъ на вѣсъ

Твои крики, читавшій въ пробѣлахъ

Зыбкихъ вратъ. Гдѣ ихъ точный счетъ?

Вечеръ катится къ намъ… Чудесъ

Не беречь! Въ сѣрой чащѣ надѣловъ

Притворяется сномъ этотъ взлетъ

Нашихъ новыхъ огней при себѣ.

Чувства – битый свѣчою флаконъ,

Темнота надъ столомъ при небесъ

Данной мысли. Въ точеной гурьбѣ

Снятся юность и жизнь испоконъ.

Кто-то схожъ съ отличительнымъ безъ

Новой тяги, распущенной въ стать

Не вернувшихся главъ поперекъ.

То возложено въ жертвѣ приданыхъ.

Дымъ такъ черствъ! Не умѣетъ листать

Нашу правду. Приступокъ – далекъ,

Но живъ разомъ въ глазахъ окаянныхъ.

Трещинъ скорость – отложенный свѣтъ

И престранная участь фамилій.

Слѣдъ во слѣдъ – переулка мой тонъ…

Стѣны разомъ сложились въ браслетъ

Изъ отброшенныхъ участью лилій

Всѣхъ восходовъ. Касаемый гонъ —

Прядь успѣха во дымкѣ сиротъ —

Безпрестанныхъ нарѣчій горы

И ходящихъ безъ насъ на заливъ.

Въ каждомъ выдохѣ прячется годъ

Отъ воскресшей въ сіяньѣ дыры

Этихъ словъ, что идутъ супротивъ!..

При наполненной строго прихожихъ

Тонкой таліи свѣта безъ правъ,

При нависшей отвагѣ обняться,

Кислородной потѣхѣ любить…

Намъ не надо блюсти свѣтлокожихъ:

Ихъ картинки звонкомъ отодравъ,

Приспособивъ весной, не стараться

Ужъ нельзя. Я стою… Эта нить —

Несказанное чувство колесъ и пути,

Промахнувшійся въ радости воръ,

Возводящій мосты отъ оконныхъ преградъ,

Принимающій память во соусѣ стада.

Яркій сказъ ты живьемъ не крути…

Часть не слушавшихъ – утренній соръ,

Во величіи трусовъ. Размашистый патъ

Притворяется облакомъ чада…

То – пролистанный парка испугъ,

Въ вѣкѣ слѣпленный новымъ морозомъ

Отъ махавшихъ намъ вслѣдъ безъ слезы.

Все – конецъ отъ начала листовъ…

Высь – скучна… Есть обмотанный кругъ:

Твоя слабость (срослась уже съ возомъ)

Топитъ долгихъ листовъ средь грозы

Такъ изъ новыхъ недѣль, что пластовъ

Нашихъ встрѣчъ не хватаетъ. Не шлютъ

Въ обручальный песокъ угодившій жилетъ

Отъ вѣковъ, что прострочены часто.

О, край мѣры! То видѣлъ въ своемъ!

Безъ мозговъ эти кроны сейчасъ не снуютъ

По большимъ городамъ, гдѣ привѣтъ

Не фасуется. Пусто. Бѣжимъ отъ пласта

Тѣхъ горючихъ участій отъ склона втроемъ!..

Или прядь да измотана внѣ,

Или ложь не прожита вовѣкъ…

Старость рветъ всѣ отрывки въ конвѣ

И бросаетъ неловко на снѣгъ.

Или конъ замыкается вдругъ,

Или плачъ надъ пустою водой…

Все зачеркнуто волею мукъ,

Безпричинности новой, тобой.

Или все, что сочится изъ тѣлъ

Или пашни зашедшихъ вѣтровъ…

Каждый мигъ обезцвѣченъ и смѣлъ.

Катитъ капли въ умѣренность сновъ.

Даже врагъ недостоинъ здѣсь тлѣна,

Даже рукопись страсти – въ полетъ…

Безъ пяти появилась замѣна,

Ну а въ полночь – звѣзда. Или ледъ.

Даже птицъ не касаемъ причалъ,

Даже ввысь не идущій – мечты…

Десять звеньевъ узналъ, не узналъ,

Но принесъ обреченно въ кусты.

Даже ловля боится въ обманъ,

Даже лучъ быстроногъ и мечтаемъ.

Заикавшійся вѣтеръ – не планъ,

А задиристый отрокъ надъ Раемъ.

Неотрѣшимо въ этомъ полушагѣ

Срѣзать хотящее знакомиться и пѣть.

Расходны капли на бумагѣ;

Слѣпы сраженные. Имъ – мѣдь.

Имъ – страхъ и новость предъ собой.

Изнеможеніе веселаго утра.

Въ опаскѣ жизни строимъ вразнобой

Все то же, что снесутъ вѣтра.

По искрѣ нашей и игрѣ чужихъ

Ломается начерченная струнъ

Двойная гордость. На иныхъ —

Лишь пустота. Вселяющійся лгунъ

Тропой несвѣдущъ, но знакомъ и намъ,

Развернутымъ потрепаннымъ мздоимствомъ.

На полкахъ – пыль и память. Хламъ.

Но все блеститъ гостепріимствомъ.

Все превращается въ свой бѣгъ

Разстроенныхъ кончающейся брагой.

Опередивъ на свѣтофорѣ всѣхъ калѣкъ

Не жги свой сонъ отнятой сагой.

Не пережить – больное отъ свѣчей