«Отдай свой путь…»
Отдай свой путь.
Что краше небосвода.
По щупальцамъ карабкается мода
Тебя отчаяньемъ хлебнуть
И все окрестъ перечеркнуть
Пока въ благоразуміи погода
Лежитъ на очертаніи народа
И отражаетъ здѣсь кого-нибудь.
Ты вырвешь потаенное среды,
Не воплощая дикій норовъ
Въ прелюдіи обычныхъ разговоровъ,
Кладущихъ сажень на горбы.
По музыкѣ оторванной трубы
Мы слышимъ незабвенное «куды…»
Во чинномъ благоденствіи трущобъ
Омыты вкратцѣ баттерфляемъ
Всѣ очерки. Одинъ – непотопляемъ.
Находить въ описаніи зазнобъ,
Стрѣляющихъ безъ промаха намъ въ лобъ.
То равнодушно провѣряемъ.
Когда съ орлицей улѣтаемъ
За грань, что рѣжетъ небосводъ.
Въ одеждѣ вычурныхъ цвѣтовъ
Садимся въ пыльное соцвѣтье.
Съ плеча сражаемъ междомѣтье
На чашу плоскую вѣсовъ.
Пропалъ нашъ день. Поетъ народъ,
Что нашъ кусокъ уже не тотъ.
Во тьмѣ сражаясь съ небылицей,
Находимъ четверть мостовыхъ.
По плану черствыхъ постовыхъ
Банально обзываемся орлицей.
И, съ каждой жеваной страницей
Лѣтѣть желаемъ до родныхъ.
Съ прищуромъ раннимъ, молодыхъ.
Не думая состариться съ блудницей.
Но близокъ стѣнъ испорченный пейзажъ,
Не въ странности что опоясанъ златомъ.
Въ покоѣ сверившись со матомъ.
Къ намъ заѣзжаетъ экипажъ.
Поклонникъ воли! Что продашь?
Вернись за ношенымъ халатомъ.
Негоже даже передъ братомъ
Въ показѣ одурманиваться мятомъ.
Не сохраняя древнихъ чертъ во лжи,
Несясь въ верстѣ за новымъ свѣтомъ.
Поили лошадей подъ марафетомъ
Ни въ чемъ не поправимые пажи.
Имъ мѣсто части укажи
За заслонившимся портретомъ,
Облитымъ откровеннымъ свѣтомъ.
Тамъ въ волосахъ настроились чижи.
Удача склонна быть собой
За радужнымъ хмельнымъ наитьемъ.
Не брезгуя предписаннымъ подпитьемъ
Нашъ другъ состарился съ грозой.
Но. говоря въ обѣдъ съ козой,
Дивился откровенности открытьямъ:
Заложенъ крикъ «кѣмъ быть я
Должонъ въ порушенномъ укрытьи?..»
«Я любилъ этотъ вечеръ, ходя подъ окномъ…»
Я любилъ этотъ вечеръ, ходя подъ окномъ.
Не старался тягаться съ туманомъ.
Подъ твоимъ неокрѣпшимъ сукномъ
Очи времени тянуть попарно
На себя, всѣ въ печали, дороги,
Что согласны скрипѣть за удѣлъ
Своихъ чаяній нужной подмоги.
Не встрѣчая прозрачности тѣлъ.
О, обманъ моихъ жизней порою.
Въ коихъ страннымъ покажется пиръ!
Вдохновлюсь заходящей звѣздою
И останусь молчать среди лиръ.
Что мнѣ неба разодранный видъ?
Только тьма безъ предѣловъ широкихъ.
Въ немъ нѣть ложа семьѣ двухъ обидъ,
Покаянныхъ въ купеляхъ глубокихъ.
«А городъ тихою бурею былъ…»
А городъ тихою бурею былъ…
Разбиты картины прохладныхъ ладоней.
И берегъ тонулъ. И названіе вылъ.
Подспудно теряясь въ извилинахъ моря.
Наколотъ заборомъ вечерній пролетъ
Невидимыхъ боли проклятій.
Я все раздѣлилъ на кромешный нечетъ.
Но снова не жду здѣсь объятій.
Проходятъ года половицей дорогъ.
Рождаются новыхъ поэтовъ сигналы.
Стучать, словно ледъ, не имѣя тревогъ —
Съ насъ спросятъ чужіе вокзаш.
«Не скрыть рукамъ счастливый мигъ …»
Не скрыть рукамъ счастливый мигъ
Отъ дикой воли изумляться
До толстой корочки отъ книгъ.
Гдѣ ждетъ душа во всемъ признаться.
Ты набираешь… Слышу звонъ.
Черпающій вечернее начауо
Дарить гостямъ привѣтствія поклонъ.
Такое откровеніе встрѣчай
Насъ на дорогѣ! Свѣтъ не смогъ
Дождаться роли безъ названья!
На сценѣ превращенія въ потокъ
Всѣго жившаго – страданья
Открыть вещей тупую болъ;
Надежды – въ полкахъ суевѣрій…
Къ дождю прикладывая соль.
Мы ищемъ вѣрно настроеній
Начало времени подъ стать
Происходящему подспудно.
Издалека тебѣ еще сверкать!
Экрану вѣрить – очень трудно.
«Ты по городу обреченныхъ крысъ…»
Ты по городу обреченныхъ крысъ,
Какъ по празднику дышишь отменно.
На конечный, безсмысленный, мысъ.
Прицѣпляешь депрессію вѣрно.
И твой садъ, что поросъ тамъ туманомъ,