Dualitate I Овгенъ Байковъ
Евгений Байков (Овгенъ Байковъ)
Dualitate I
…Отражаются въ перстнѣ,
… … Пепельно‐рваныя,
Выгорѣвшія томительнымъ зноемъ.
Гордой поступью, крикомъ гортаннымъ
Еще снисхожу подъ угрюмымъ конвоемъ
Незабытой и многогранной.
Оберегъ на тонкомъ запястьѣ,
… Что изъ чистаго серебра —
Внѣ исполненной давней сути
Голыхъ улицъ холоднаго сентября.
Если на цыпочкахъ по минутамъ
Наугадъ добираться до монастыря,
Открывая старыя двери
… Забытаго алтаря,
Внизъ, сквозь лѣстницы и предѣлы,
Горы, море и пыль съ привкусомъ янтаря,
Еще кто‐то дождется тамъ,
На краю, насъ, вышедшихъ изъ туманной пѣны.
Овгенъ Байковъ
(Можайскъ)
…
MCMLXXVIII
© Е.Н. Байков, 2021
Dualitate I. Liber I
Ego. Pars I
«Бываетъ, уподобившись зарѣ…»
Бываетъ, уподобившись зарѣ,
Должны мы измѣнить себѣ на время —
Печалиться обязаны смѣшному,
Искать пути труднѣйшіе къ простому,
Чтобъ скинуть послѣ это бремя
И возвратиться вновь къ себѣ.
Такъ поступилъ герой сего произведенья,
Понявшій страхъ забытаго пути,
Что вился по годамъ очами тьмы.
И пусть кричали всѣ: «Вѣдь только мы
Готовы знать, куда идти
Подъ свѣтомъ одинокаго столпотворенья»,
Онъ зналъ, что выбралъ правый путь.
Все вспоминая безъ прикрасъ,
Перебирая старыя бумаги,
Поднявъ идей забытыхъ флаги,
Онъ шелъ собою ради насъ,
Съ пути познанія не давъ свернуть.
Подъ благороднымъ именемъ «Евгеній»
Родился въ краѣ древнихъ стѣнъ,
Построенныхъ на крови позабытыхъ истинъ.
Онѣ подъ яркимъ свѣтомъ всѣхъ погибшихъ листьевъ
Возстали всѣмъ событіямъ взамѣнъ,
Которыхъ судьбы злой подправилъ геній.
Огнями звѣздъ онъ плавилъ небо,
Куски воды онъ отрывалъ отъ рыбъ,
Покуда могъ творить ему невѣдомыя дали.
Его края дитя свое предали,
Отправили въ страну холодныхъ глыбъ;
И это – смерть, хотя онъ долго съ ней и не былъ.
Однако стоитъ все начать Задолго до его рожденья,
Когда весь міръ не зналъ о будущемъ его.
Все, какъ обычно, началось изъ ничего,
Изъ тьмы невѣденья родилось вдругъ прозрѣнье
И начала душа сама собой летать.
Попытокъ это описать
Прошло уже довольно много,
Но эта прахомъ ихъ была приведена на холмъ,
Въ стихахъ гдѣ вѣкъ стоитъ все тотъ же домъ,
Встрѣчая звѣзды и зарю, пронзающихъ дорогу,
Мечтою коей долго мнѣ еще плутать.
Итакъ. Со слѣдующей главы
Начну разсказъ я о себѣ,
Мѣстами привлекая «аііег еgо».
Я понялъ, кто въ семъ мірѣ «альфа» и «омега»;
Своей я только покорюсь судьбѣ,
Но не прочту въ ней то, что, можетъ быть, прочтете вы.
«Я вязью золотой внимаю вѣхи…»
Я вязью золотой внимаю вѣхи,
Прошедшія забытыми годами,
И помню всѣ потерянные дни.
Но обо мнѣ забыли такъ они,
Что нѣтъ тѣней надъ нами,
Которыя возрадуются въ смѣхѣ.
Безсонными ночами я томлюсь,
Смотря въ глаза еще живымъ
И мертвымъ; помяни ихъ души, Богъ.
Пойду по небу я слѣдами старыхъ ногъ,
Которыми и нынѣ дорожимъ,
И въ садъ поодаль дома я влюблюсь.
Тамъ напишу про умершихъ за вѣру,
Что позабыта нашими людьми,
Но возродится кровью поколѣній.
Про сухость истины сужденій;
Про предковъ, что остались позади.
Но, трудности познавъ, я буду кратокъ въ мѣру…
Передъ разсвѣтомъ комкая листы,
Придумывалъ, какъ мнѣ построить
Межъ поколѣній лѣстницу именъ.
И вдругъ пріятно былъ я удивленъ —
Хоть не могу себѣ стиховъ позволить —
Она ужъ есть! Но непримѣтна. И слова пусты.
Жива пусть будетъ память лицъ —
Онѣ не знали, что я буду здѣсь
Идти, собою затворяя страхи.
Скромны, но дороги мои размахи
Поэмы предстоящей, въ коей есть
Для каждаго свои простыя толкованія страницъ.
Онѣ не станутъ для меня родными,
Что строчками въѣдались по годамъ
И жизнь держали ежедневно.
Я съ вами постараюсь откровенно
Шагать тихонько по лѣтамъ
Тропинками заросшими, кривыми.
«Начало обуздать сегодня я не въ силахъ…»
Начало обуздать сегодня я не въ силахъ —
Колѣнъ, какъ и другiе, помню не съ началъ,
Но только день одинъ запомнится навѣки.
Пребудетъ онъ во мнѣ и въ каждомъ человѣкѣ
Покуда сонъ другого не встречалъ
Ни въ храмахъ запустѣвшихъ, ни въ могилахъ.
Одинъ лишь разъ держали мои руки
Бокалъ, но коемъ суть слова
Отъ ожиданiя до предстоящаго покоя.
Чужакъ не скажетъ, что же здѣсь такое
Повѣдать можетъ въ часъ поста,
Съ невѣрными тоскуя по разлукѣ.
Но я отсюда именно пойду
Искать причины запустѣнья
Сегодняшнихъ небесъ подъ крышей.
Деревьямъ срубленнымъ тотъ отзвукъ слышенъ
Отъ дней, когда дало крещенье
Уйти дорогамъ по ночному льду.
Дороги тѣ поднялись своей пылью
На годъ одиннадцатый новымъ повелѣньемъ,
Европой тающимъ, въ которомъ мы разстались
Съ пожитками. Онѣ вонзались
Чужихъ обрядовъ откровеньемъ
Въ рѣзные камни несравненной былью.
И разрослось непониманiе въ листы
Нетлѣннаго растенiя – гербовъ тугую нить —
Которую вѣнчаю я сегодняшнимъ стихомъ.
Въ лѣсу оно росло гуманномъ, только мхомъ
Себя позволило во снѣ своемъ обвить,
Шепча молитвы, что для Велеса просты.
Дни той поры рисуемъ непонятнымъ мы "когда-то",
Такъ пусть же будетъ все какъ есть
Еще чуть-чуть, до окончанiя долговъ.
Раскатъ печали мой таковъ,
Что имъ сквозь тучи не пролезть,
Кряхтя безмолвiемъ на часъ заката.
«Когда-то, что давно далекимъ стало…»
Когда-то, что давно далекимъ стало,
Въ началѣ восемнадцатаго вѣка,
Все началось именоваться древомъ.
Мой пращуръ Минъ въ роду былъ первымъ;
По надписямъ сего мы помнимъ человѣка,
Въ которомъ сердце жизни въ эту пору трепетало.
Однако образъ тьмой затмили годы,
Лишь имя звономъ перепаханныхъ полей
До здѣшнихъ мѣстъ дошло потеряннымъ привѣтомъ.
Безсмысленно идти къ корнямъ за устарѣвшимъ ихъ отвѣтомъ
И будоражить властвующихъ тамъ теперь коней,
Которые застыли, словно въ рѣкахъ неосвоенныя воды.
Увѣренность мою не подтвердить,
Но я хотѣлъ бы знать, что помнилъ онъ
О томъ, что на глазахъ его уничтожалось.
Ненужная обитель на костяхъ рождалась,
Гудѣлъ въ лѣсахъ чужихъ народовъ звонъ,
Котораго не смогъ мой предокъ приглушить.
Но незачемъ винить сейчасъ кого-то,
Хотя другая жизнь могла бы быть,
Не огороженная крестнымъ частоколомъ.
Ошибки древнихъ стали въ домѣ нашемъ поломъ;
И, по нему ходя, его нельзя забыть,
Жизнь нашу создавая какъ по нотамъ.
Поэтому я просто поклонюсь
Тому, что помнимъ мы причалы;
Теперь имъ быть, какъ ни крути, всегда…
У нарисованной стѣны пребудетъ вѣчная ѣда,
Которую изображенiе встречало
Гербовъ, по коимъ ужъ не такъ томлюсь.
Читать мнѣ это безполезно,
Пока отъ нихъ оторванъ и угрюмъ.
Своихъ корней не далъ. Обидно.
Не такъ сегодня это видно,
Когда главы трещитъ нещадно трюмъ
Отъ написанія отчаянья скабрезно.
«Легко писать, познавъ концовъ начала…»
Легко писать, познавъ концовъ начала,
Концы началъ и все, что ставни затворяютъ,
Когда лучей ты ждешь изъ темноты.
Я передѣлалъ строки какъ красавицы – банты,
Какъ рѣки – берега, которые роняютъ
Всѣ камни утра, коихъ обвѣнчала
Тугая, ненасытная печалью страсть…
Но лишь она, навѣрное, дала
Мнѣ пару дней назадъ одинъ листокъ;
То – упоенiе и совѣсти глотокъ.
Его на языки стиховъ здѣсь привела
Не картъ забывшаяся масть,
А древо. Вижу въ кронѣ я себя.
Вкругъ всѣхъ именъ – загадки линiй,
Вопросы безъ надгробiй и отвѣтовъ.
Не поддаваясь власти непонятныхъ мнѣ совѣтовъ
Уйду къ перу, а къ радугѣ – блестящiй иней,
О мытарствахъ моихъ Даждьбогу вострубя.
Какъ донести до промороженой земли
Ея исторiю по скрывшемуся мраку
И восхвалить путей холмы?
Открыть хочу не византiйскiе псалмы,
А нашу радость. Сдунуть съ фрака
Все то, что ты, читатель, превратилъ въ огни.
«Иду я далѣе – и новыя предположенья…»
Иду я далѣе – и новыя предположенья
Въ быту моемъ рождаются Луною;
Она всегда свидѣтелемъ была
Той истинѣ, которая плыла
Подъ непокрытой холодами грезъ рѣкою,
Ея песками длящимся движеньемъ.
Созвучно имя той рѣкѣ, но не звенитъ сегодня камень —
Ему не скрыться буквами чужими – сторона иная
Зоветъ ихъ виться, оплетая точки.
Но на стѣнѣ – звѣзды промчавшiеся дочки;
Онѣ живутъ пока летаютъ,
Пока пылаетъ въ ихъ владѣньях пламень…
Такъ Нилъ прибавилъ лишнiй "еръ"
Корней земныхъ начавшейся наградѣ,
Пройдя такой же, какъ и Мина, путь.
Набравъ отъ неба счастья въ грудь,
Я вспомню Фрола. Но въ тетради
Ему не увидать развилокъ всѣхъ манеръ.
Послѣднiй безымянныхъ строфъ – Григорiй;
Увы, но тоже иноземными словами
Закованъ на своей родной ступени.
Но опосля мы входимъ дружно въ сѣни,
Пестрящiя забытыми главами —
Средь стѣнъ начавши жить на волѣ.
«Въ воспоминанiй перерывѣ жгу въ огнѣ…»
Въ воспоминанiй перерывѣ жгу въ огнѣ
Остатки недописаныхъ романовъ,
Глотая пелену вечерней пустоты.
Не видя пониманiя и доброты
Со стороны читающихъ, ищу изъяновъ
Непрокаленные швы, омытые въ водѣ.
Перо касается листа, я признаю, не часто;
И сложенъ рядъ стиховъ, и вереницы "ять"…
Однако жизнь проходитъ въ фазахъ
Побритыхъ перекрестковъ, душныхъ газовъ;
Хочу ихъ смыслъ до Суда понять
И осознать, что форма облаковъ уму подвластна.
Откройте старыхъ книгъ сухiе переплеты,
Вдохните почерковъ забытыхъ письмена,
Остановите бѣгъ тѣней дрожащихъ.
Тогда вы попадете въ станъ всю власть держащихъ
До той поры, пока единственной судьбы тесьма
Не перерѣжетъ ваши искушенные полеты.
Сейчасъ же – время чистыхъ рукъ:
Страницы пролистайте аккуратно;
Вернитесь къ первой. Помните начало?
Писалъ я про измѣнчивость – прекрасное мочало,
Дающее почувствовать непримиримые контакты
Межъ личностями въ маскахъ "врагъ" и "другъ".
Онѣ въ пучину глазъ уходятъ Атлантидой,
Производя на свѣтъ все новые когномены,
Подобные лучамъ отъ неожиданнаго сна.
Ушла въ небытiе тогдашняя весна,
Когда послѣднiе гранитомъ и бетономъ были тронуты
И отдавали Копенгагеномъ раздѣланной ставридой.
Теперь ужъ свѣжести не жду,
