Я устроился поудобнее на жестком деревянном полу, подтянув ноги и слегка подогнув их под себя. Как только я закрыл глаза, мне стало легче. В голове ещё всплывали образы – следы недавней погони, таинственная повозка, мужчина, которого мы нашли, – но постепенно эти мысли начали растворяться в темноте.

Мне не хотелось заснуть слишком глубоко, зная, что мы все ещё находимся в опасном месте, но усталость взяла своё. Мои глаза закрылись, и я погрузился в сон, чувствуя, как напряжение уходит с каждого вдоха. Перед тем как окончательно уйти в забытье, я услышал, как Лина тихо передвигается по дому, её шаги почти не нарушают тишину, только лёгкое шуршание пола.

Во сне, как и часто в воспоминаниях, я оказался снова в доме тёти Эльзы. Всё вокруг было немного смутным, как будто я смотрел на всё через лёгкую дымку, но ощущение было настолько реальным, что казалось, будто я могу почувствовать каждый звук и каждое движение. Мы сидели в её уютной гостиной – маленькая лампа с тусклым светом освещала комнату, на полке у камина лежали старые книги, а в воздухе ощущался запах кофе и древесины.

Тётя Эльза сидела напротив меня в большом кресле, укрытая тёплым пледом, и тихо разговаривала. Её голос был мягким и уверенным, как всегда, когда она рассказывала мне истории из прошлого.

– Ты же помнишь, что твоя мама не всегда была такой, какой ты её знаешь, – начала она, её взгляд был задумчивым. – Она начала свой путь в искусстве совсем молодой, и в тот момент не могла представить, что её картины будут висеть в лучших галереях мира. Она была ещё очень неопытной и полна сомнений.

Эльза сделала паузу, как будто переживала эти моменты заново, а я слушал, пытаясь представить, как моя мать когда-то была столь молодой и неуверенной в себе. Тётя всегда говорила, что моя мама – женщина с сильным характером, но в её словах я слышал, что эта сила не всегда была очевидной.

– Первая выставка… твоя мама тогда была просто потрясена, – продолжала Эльза, её глаза вдруг стали ярче, как будто она сама вернулась в тот день. – Всё было так непросто. Она переживала, что её работы не оценят, что её картины останутся незамеченными. Но на самом деле, она была талантлива, и этот момент был только началом её пути. Она даже думала, что это будет её единственная выставка.

Я пытался представить себе её в те годы – молодой, полной сомнений женщиной, которая не могла ещё поверить в собственный успех. Но это было совсем не похоже на ту женщину, которая покинула нас ради карьеры.

– И вот, на этой первой выставке, она встретила твоего отца. Ты знаешь, что он был совсем другим, – сказала тётя, улыбнувшись, как будто сама видела эту встречу. – Он подошёл к ней и сказал, что её картины полны жизни. Просто сказал. А она подумала, что он смеётся. Он не просто хвалил её работы, а по-настоящему верил в неё. И, знаешь, это стало поворотным моментом. Она почувствовала, что её работы наконец-то увидели.

Мне захотелось спросить больше, но тётя продолжила, будто сама переживала тот момент снова.

– Они много разговаривали, и вот на второй день выставки твой отец вернулся с подарком – картину её работы. И знаешь, он сказал, что купил её, потому что теперь в его доме найдётся место для этой работы. Она была удивлена, но и польщена, потому что он был искренним. С того момента они начали встречаться.

Я почувствовал, как моё сердце сжалось. Отец… он, казалось, был полной противоположностью моей матери. Спокойный, уверенный, лёгкий в общении, в отличие от неё. Но в его словах и поступках, как рассказывала тётя, была настоящая поддержка. Поддержка, которая значила для неё гораздо больше, чем она когда-либо могла выразить.