– Мне хочется.

И вдруг из уст Акулины получил совсем не ожидаемый ответ: – Хочется, перехочется, я через простыню чувствую в тебе мужчину, думаешь, мне легко, но я взяла себя в руки, от воздержания ещё, никто не умирал. Женись, тогда в любое время, хоть ложкой, сколько твоей душе угодно, а сейчас, слезь, пожалуйста, с меня. Извини, что я обнажилась, привыкла, чтобы ничто не стесняло моё тело, и не смогла уснуть в нижнем белье. Только уснула и тут вижу тебя во сне. Проснулась, а ты всерьёз забрался на меня. Надеялась два часа поспать, и проснуться раньше тебя, а оно вон, как получилось. Давай немного поспим, и ты проводишь меня домой.

Её слова, как ведро холодной воды, охладили меня, и вернули с небес на землю. Я лег рядом, и долго лежал, обдумывая, свой поступок и впервые за всю свою жизнь мне стало стыдно за него. Акулина повернулась ко мне спиной, и уснула, как ни в чем не бывало. Я тоже уснул, но гораздо позже. В шесть часов утра, уже одетая Акулина разбудила меня, и я проводил её домой, оказывается, они жили у Лениных знакомых. С Виктором я встретился только вечером, когда он пришел с работы. Он с укором сказал мне, что ему досталось из-за запаха духов Лены, который он всё же принёс в дом Вали. И ему пришлось рассказать Вале всю правду. Она весь вечер дулась на моего друга, но не рискнула прогнать, уложила рядом в свою пастель.

Глава 2. Четвёртый курс. Седьмой семестр.

Акулина ещё неделю жила в Гомеле, мы тайно от Лены встречались с ней сразу после обеда, потому что работу в тресте она уже формально завершила, и собирала данные о работе треста и его управлениях, она сейчас проходила практику на инженера-экономиста. Удостоверение штукатура-маляра третьего разряда трест ей уже оформил три недели тому назад. Посодействовал этому прораб Петрович. Акулина не захотела работать на стройке. Она рассказала Петровичу, что штукатурит, красит хорошо, отец научил, когда гараж делали в возрасте двенадцать лет. Дачу мы отделали с отцом тоже вдвоём, когда я училась в девятом классе. Поэтому Петрович оформил её временно нормировщицей себе на участок, и оставил сидеть в тресте, подальше от уголовников, которых сам боялся. Лена уже начала сдавать нормы на штукатура маляра в своём управлении, и приходила на квартиру после работы с запахом краски. Она сразу залазила в ванну, и сидела в ней около часа, удаляла с себя ненавистный ей запах краски. Когда подруги вечером встречались, Лена просила Акулину организовать ей встречу с Виктором. Та говорила ей, правду, что Виктор не заходит сейчас к ней, у него с Петровичем, очень много работы. Они завершают сдачу объекта, и приезжают к тресту после восьми грязные и усталые. Тем более что у тебя не хватило выдержки, и ты организовала ту встречу в кофе, чем окончательно скомпрометировала меня в глазах Виктора. Мне стыдно к нему подойти, а так я сейчас придумала бы, как тебе познакомить с ним. Давай дальше сама, ты знакома, тем более говоришь, что целовалась с ним. Лена дулась на Акулину, и на следующий день опять донимала её, а та жаловалась мне, и просила, чтобы я ещё раз поговорил с Виктором об их встрече. И вот я снова начинаю нервировать Виктора своими девицами:

– Ну, ты брат даёшь, влюбил в себя такую красивую девушку Лену за один час. Давай рассказывай, что ты с ней такое сделал, что она каждый день донимает Акулину, чтобы она организовала встречу с тобой.

– Ничего я с ней не делал, просто проводил домой, как ты просил. По дороге она просила рассказать о моей семье. Я что мог, рассказал. Она спросила, что я собираюсь делать после окончания института. Я сказал, что меня направят куда-нибудь по распределению, а так как я военнообязанный, то меня сразу призовут на год в армию, где я должен буду отдать долг Родине. Тут Лена сказала, что отец у неё большая шишка в Бресте, и он может организовать мою службу на таможне, куда простые смертные не попадают, и мы там будем с ней встречаться. Я сказал, спасибо, что сам о себе позабочусь, не люблю быть кому-то должен, как Бог даст, так и будет, честно отслужу. Лена всю дорогу болтала со мной, не закрывала свой ротик. Когда я подвёл её к ступеням подъезда, она неожиданно быстро повернулась ко мне лицом, обняла за шею, поцеловала в губы и убежала. Крикнула на ходу: