Ребята любили бабу Дусю, даже подарки ей часто делали.

– Так уважь меня, пожалуйста, на этот раз, у меня всё серьёзно,– продолжал я уговаривать Виктора.

Наконец, он согласился. Мы подошли к девчонкам, и я сказал:

– Кто-то обещал сыграть со мной в шахматы на поцелуй, у меня сегодня хорошее настроение. Место проведения турнира наше общежитие. Акулина на мою шутку среагировала молча.

Лена съязвила:

– Смотри хоть одну партию выиграй, Акулина у нас чемпионка института по шахматам среди девушек. Так, что поцелуй от неё тебе не светит, и настраивайся целовать её сам. Я в шахматы плохо играю, поэтому я забираю Виктора, чтобы он проводил меня домой, если он согласен это сделать. Я ночью к ребятам в общежитие не хожу.

На что, Виктор, толи в шутку, толи в серьёз ответил:

– Что мне сейчас остаётся делать, как не проводить тебя Леночка от этого агрессивно настроенного шахматиста, побежали скорей от них.

Виктор схватил Лену за руку, и они убежали от нас, как школьники.

Лена, оказалась, на редкость резвой, не глупой девчонкой. Внешне она смотрелась более нежной, и женственной, чем Акулина. Смазлива. Хорошо одета. Редкая для русских женщин продолговатая, мясистая грудь. Поэтому ей не очень был нужен бюстгальтер, и она его не носила. От Лены надолго оставался след настоящих французских духов. На мой взгляд, у неё был не значительный недостаток, хотя многие ребята посчитали бы это достоинством. Не большая чёрная бородавка на верхней губе, она была похожа на родинку, придавала Лене некоторую пикантность и таинственность, такую уже не спутаешь с другими девушками. Но это была не родинка, и одна ли она у неё на теле от рождения, и как это в дальнейшем отразится на потомстве, это вопрос?

Сделал я первое умозаключение о Лене, используя все навыки, которым меня научили в армии, и на минуту оставил без внимания Акулину.

– Она больше подходит Виктору, чем тебе. Может у них, что и получится,– вдруг, заметила с грустью Акулина, она словно прочитала мои мысли.

Я без проблем провел её в нашу комнату, достал из тумбочки половину бутылки армянского коньяка, остаток от двух бутылок, подарка отчима. Мы с Виктором недопили его впервые дни нашей встречи после каникул. Положил на стол пакетик с шоколадными конфетами. Затем, в два гранённых стакана налил немного коричневой жидкости из бутылки. Мы чокнулись, выпили за встречу, закусили конфеткой, и стали играть в шахматы. Акулина на самом деле хорошо играла в шахматы. Мы сыграли три раза, и три раза мне пришлось целовать её в щёчку, третий раз я хотел поцеловать её в губы, но она не разрешила.

Сказала:

– Я девушка чувствительная, и поцелуй в губы для меня пока не желателен.

Не заметно мы допили коньяк. Меня после выпитой в кафе водки и коньяка потянуло в сон. Я придвинул свою кровать, к кровати Виктора. Затем взял своё полотенце, дал его Акулине и провёл её на женский этаж. Показал, где находятся их удобства, дождался её, привёл обратно в комнату. Закрыл дверь на ключ, лег на кровать Виктора, и незаметно задремал, как это иногда со мной случалось.

Когда я проснулся, была средина ночи, с краю от меня, под моей простынёй и общим одеялом, спала Акулина. Тусклый свет уличных фонарей и серп луны с множеством звезд на безоблачном небе, неплохо освещал наше наспех сделанное ложе. Пока я вспоминал весь вчерашний день, Акулина тихонечко посапывала рядом. Я повернулся на бок и стал рассматривать спящую Акулину. Она была красива, и спала, в чем мать родила. Я немного понаблюдал за ней. Больше половины одеяла, во время сна я утащил на себя, и она лежала под одной простыней, через которую хорошо просматривались её гениталии. Я положил свою лапищу на её грудь и заметил легкую улыбку на её устах. Почти семьдесят килограмм мужского счастья только под одной простыней лежало рядом, бери, не хочу, и тут я вспомнил рассказ Виктора о подобном. Но я не Виктор, и переложил свою лапищу на гениталии ниже, и по привычке кончиками пальцев нащупал их структуру. Тут Акулина проснулась, и взглянула мне в глаза, но во мне проснулся мужчина, и я уже не смог остановить свой порыв. Я сверху лег на неё и поцеловал её в губы, затем прикоснувшись губами к её маленькому ушку, нежно прошептал: