Еще меня тогда поразили близнецы: один стоял справа от меня, а другой у входа в казарму. Их лица были совершенно одинаковыми: невозмутимыми и безучастными, а взгляд будто направлен внутрь. Это выглядело странно, учитывая развивающиеся события. Тогда я снова прокрутил в голове наш недавний диалог с одним из них, решив про себя, что обязательно должен как можно скорее найти способ продолжить прерванный разговор.

- Не слышу? - тем временем продолжал изводить нас Сержант, кривляясь и стуча сапогом по полу.

- Призраки, товарищ младший сержант! - нестройным хором протянули парни, включая меня самого, каким бы постыдным это не казалось.

- Ну вот, до всех бойцов дошло, а до тебя - нет. Как же так? Или дошло? Теперь понял, кто ты? - нагнулся Сержант к Мажору. Теперь не только руки, но и тело бунтаря дрожало от напряжения, а на полу расплывалось озерцо из капель пота, скатывающихся с его лица.

- Не дошло? Может, хочешь на “полторашке” всю ночь провисеть? Я могу устроить! - шипел Сержант, обводя нас взглядом вытаращенных глаз, явно нервничая от продолжавшегося сопротивления противника.

Мажор продолжал молчать, упорно удерживая себя на полусогнутых локтях, в то время как Сержант все краснел, сжимая скрюченные пальцы. Мы же затихли. Казалось, что и весна за окном перестала шуметь, ожидая развязки конфликта.

От того, что случилось дальше у меня похолодело в затылке. Сержант поднял ногу, обутую в тяжелый сапог и подбитый на каблуке набойкой, и положил её на спину Мажора. Я был уверен, что бедняга не выдержит и упадет. Но он продолжал держать стойку по мере того, как озерцо из капающего пота становилось больше.

- Ногу убери, - послышался сдавленный шепот.

- Что? - взвизгнул Сержант, который, казалось, находился на грани истерики.

- Ногу убери, - повторил Мажор с металлом в голосе.

- А то чё?

- Кантика. В казарме. Нет.

- Что ты сказал?

- Кантика! Тут! Нет! Господин! Младший! Сержант!

В ответ Сержант сильнее надавил сапогом, от чего тело и голова Мажора мелко затряслись.

- Разрешите обратиться, товарищ младший сержант! - вдруг непроизвольно дернулся и выпалил я.

Все, кроме стоящего в стойке Мажора, одномоментно обернулись на меня.

- Разрешаю! - Сержант смотрел на меня так, будто увидел впервые, и, к моему облегчению, снял ногу со спины бедняги.

- Я знаю, где “кантик”, товарищ младший сержант! - сказал я первое, что пришло в голову.

- Упор лежа оставить, - процедил Сержант, при этом на его лице мелькнула тень облегчения, что появилось оправдание закончить затянувшееся противостояние.

Мажор тяжело поднял на ноги. Когда он выпрямился, то я смог рассмотреть его пунцовое и мокрое от пота лицо покрытое белыми пятнами. Он отдышался, отряхнулся и вальяжно поправил ремень, наградив меня недобрым взглядом.

- Значит, знаешь, где “кантик”, боец? - встал передо мной Костыль.

Я лихорадочно соображал что ответить.

- Позвольте поискать в коридоре, - нашёлся я.

- Значит так, взвод! Боец заявил, что “кантик” в коридоре, - развернулся к парням Сержант, - Значит пока он будет искать, то всем упор лежа принять! - взревел на последней фразе он, сверкнув злорадной ухмылкой.

Несколько секунд парни стояли без движения, переваривая команду, с вытянутыми от недоумения лицами.

- В уши “долбитесь”, что ли?! Упор лежа принять! - повторил Сержант.

Парни загрохотали по деревянному полу сапогами и опустились в стойку. Последним подчинился Мажор. Он не торопясь покрутил плечами и головой, встряхнул руки, и только потом занял позицию.

- Чё стоишь, боец! Подорвался! Взвод тебя ждёт! - рявкнул на меня Сержант.

- Слушаюсь, сейчас, сейчас…, - залепетал я, двинувшись с места, ошеломленный своей неожиданной ролью.