Казалось бы, такой результат должен был бы повести к пересмотру привычного взгляда на происхождение Всеволодка Городенского от Давыда Игоревича. Ведь главным доводом сторонников припятской локализации летописного Городна служило как раз естественное предположение, что территориально Городен следовало бы связывать с погоринскими владениями Давыда[428]. Однако этого не случилось: ошибочная генеалогическая схема оказалась затверженной. Трудности, с которыми она сталкивается, не были даже замечены. Попытка польского археолога И. Йодковского подкрепить ее конкретными аргументами[429] не выдержала критики; найденные при раскопках древнерусских Городна и Дорогичина свинцовые печати с изображением святого Иоанна Предтечи и надписью, которую И. Йодковский читал как «ДАВИДА СЛОВО», на самом деле оказались принадлежащими к многочисленной группе загадочных сфрагистических памятников с надписью «ДЬКЬСЛОВО»[430]. Характерно, однако, что, например, Η. Н. Воронин, отметив ошибочность интерпретации И. Йодковского, в самой идее о связи между Городном и Давыдом Игоревичем нисколько не усомнился. Он предположил, что Городен «повторяет» (?) название Давида-городка при устье Горыни, входившего будто бы в погоринские владения Давыда, и задался вопросом, «не предпринял ли Давыд Игоревич, еще будучи волынским князем <…> попытки проникнуть в Понеманье и закрепиться в нем?». Далее, подхватив ни на чем не основанную догадку А. М. Андрияшева, что Всеволодко мог после смерти Давыда унаследовать Погорину, откуда его якобы вытеснил затем волынский князь Ярослав Святополчич[431], исследователь присовокупил к ней еще одну: в результате этих событий Всеволодко будто бы и вынужден был искать убежище в далеком Городне[432]. Но как название Давида-городка (если действительно связывать последнее именно с Давыдом Игоревичем) могло быть перенесено в Понеманье, предполагаемую часть волынских владений Давыда Игоревича, если Погорину Давыд получил только после того, как лишился Волыни? Кроме того, низовья Горыни, насколько можно судить, во владения Давыда Игоревича (Погорину в узком смысле слова) не входило[433], поэтому связь названия «Давид-городок» именно с Давыдом Игоревичем вызывает сильные сомнения. Почему, далее, Погорина не была возвращена Всеволодку после изгнания вскоре с Волыни Ярослава Святополчича? Как, наконец, Всеволодко мог закрепиться в Верхнем Понеманье, если, по мнению самих А. М. Андрияшева и Η. Н. Воронина (на этот раз, как увидим, справедливому), оно входило во владения Ярослава Святополчича? Нежелание усомниться в привычной, но ложной генеалогии приводило к нагнетанию вопросов и противоречий, которые тем не менее не колебали приверженности историографии к традиционной схеме[434].
Если же наконец отказаться от восходящего к В. Н. Татищеву недоразумения, то – ввиду местоположения Городенской волости – отца Всеволодка Городенского естественно было бы искать среди князей, владевших в конце XI – начале XII в. Берестейской волостью. Теоретически здесь возможны три кандидатуры – Мстислава и Ярослава, сыновей киевского князя Святополка Изяславича, и их двоюродного брата Ярослава, сына волынского и туровского князя Ярополка Изяславича