. В русле идеи сеньората лежали и установления, касавшиеся дальнейшей судьбы младших уделов. В случае смерти кого-либо из младших братьев-королей и наличия у покойного нескольких законных сыновей удел умершего отнюдь не подлежал разделу между сыновьями (как полагалось по завещанию Карла Великого). «Народ» (populus) должен был выбрать в короли только одного из сыновей, а император обязан был утвердить такой выбор, принять избранного «вместо брата и сына и, возвысив его до отцовского звания, всеми средствами сохранять это положение»[207](снова налицо роль сениора как гаранта общегосударственного порядка). Что до прочих сыновей покойного короля, то с ними следовало поступить «милосердно и по любви» («pio amore»)[208] – совершенно очевидное и принципиальное отступление от начал corpus fratrum в отношении младших уделов, коль скоро они мыслились как окончательно, раз и навсегда выделенные. Если же младший брат уходил из жизни, не оставив законных сыновей, то «его владения должны вернуться к старшему брату»[209]. Характерная формула «должны вернуться» (revertatur) со всей отчетливостью демонстрирует, что составителем завещания удельные королевства младших братьев мыслились как данные, уступленные сениором, который в этом смысле действительно оказывался юридически тождествен их общему отцу, из чьих рук они в свое время и получили свои уделы. И снова мы видим уход от обычая родового совладения, согласно которому выморочный удел следовало бы поделить между всеми оставшимися братьями.

Рождение в 823 г. у императора Людовика от второго брака еще одного сына, Карла, и возникшая в связи с этим необходимость выделения королевства для четвертого брата перечеркнули династический план 817 г., приведя к затяжному конфликту Людовика со старшими сыновьями. Попытки Лотаря, ставшего императором Лотарем I (840–855), после смерти отца в 840 г. настаивать на принципах завещания 817 г. имели следствием его столкновение с братьями Людовиком и Карлом (Пипин, напомним, умер еще раньше, в 838 г.) и, в конечном итоге, раздел Франкской империи по Верденскому договору в 843 г. Императорский титул остался за старшим, но и только: от выделенного владельческого положения Лотаря незаметно и следа[210]. Не будучи подкреплено никакими реальными государственно-политическими механизмами, императорское звание подверглось стремительной девальвации: вспомним цитированное выше послание сына Лотаря I, императора Людовика II, к византийскому императору Василию I, в котором Людовик (чьи владения, в отличие от владений его отца, сузились уже до Северной Италии) вынужден был обосновывать свою императорскую власть принципами братского совладения – явное противоречие, свидетельствовавшее о неудаче сеньората, задуманного Людовиком Благочестивым.

Но неосуществленность этого плана не уменьшает значительности замысла сына и преемника Карла Великого, направленного на реформу освященного веками династического строя, на внесение в чисто династический механизм взаимоотношений между братьями-соправителями элементов государственно-политического подчинения.

На Руси момент учреждения сеньората также четко улавливается источниками – это завещание Ярослава Мудрого, помещенное в «Повести временных лет» в статье 1054 г.: «В лето 6562. Преставися великыи князь Русьскыи Ярослав. И еще бо живущу ему наряди сыны своя, рек им: <…> Се же поручаю в собе место стол старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыев, сего послушайте, яко послушаете мене, да то вы будеть в мене место. А Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Вячеславу Смолинеск. И тако раздели им грады, заповедав им не преступали предела братия, ни сгонити, рек Изяславу: Аще кто хощеть обидели брата своего, то ты помагаи, его же обидять»