– Понял, я – это Я. Куда уж проще.

– Умница! А то, что непривычно – привыкнешь. Видишь, – Надя в свою очередь подняла свои руки, – я их даже не замечаю, будто они неотъемлемая часть моего тела. И ты также, – авторитетно заключила она.

– Угу. На фоне тебя мне грех жаловаться.

Надя остановилась.

– Пойми, – попыталась она взывать к разуму, Я – это жизнь. Это то, без чего жить просто невозможно. Пропустила бы нас сейчас стража, не будь у меня Яжив и Ярод? Да любой, взглянув на меня, сразу скажет: она одна из нас, ей можно доверять.

– А не будь стражи?

– Не будь стражи?.. А куда бы они делись, что у вас стражи, что ли нет?!

– Не…, – Дрёме захотелось поразить девочку другой реальностью, и вдруг осекся, он вспомнил как много людей в форме в его мире и какой властью они обладают, – есть.

– Так я и думала! А иначе как жить? Пойдём.

Какое-то время они шли молча.

– А всё-таки ты молодец.

– Почему?

– Ну, знаешь, если бы я очутилась в подобной ситуации, я бы сразу умерла от страха. Да что я, любой взрослый. Практически голый и на чужом берегу… Бр-р ужас!

– Папа говорил: «Терпение это шаг к мудрости, а для мудрости мир – открытая книга…», – Дрёма впервые улыбнулся.

– И меня папа такой, как скажет, стоишь потом и соображаешь: о чём это он?

Впереди забрезжило. И вскоре они вышли к посёлку, где жила Надя.

– Вот и наш Видный. Ну как тебе?

Спросила, заметив удивлённый взгляд Дрёмы.

– Я будто и не покидал нашу узкую улочку. С той лишь разницей, – Дрёма окинул взглядом раскинувшийся перед ним посёлок, – да практически никакой: ограды, заборы, стены и тут главные, общие улочки сохраняются для прохода. Только… только такое впечатление, что у вас так было всегда, а у нас только начинают городить.

– Всё зависит от того или иного Я. И высота стен, и широта дворов.

Посёлок Видный являл собой кусок лунной поверхности, сплошь покрытый кратерами-дворами. Были тут кратеры высокие и низкие, широкие и тесные. В каждом кратере пряталась крыша, и виднелись верхушки деревьев. Этакая обжитая Луна.

Они быстро проследовали по узким улочкам, где едва могла разъёхаться конная упряжь. Встречались и совсем узкие, нечто вроде тропинки между заборами, чаще всего они были захламлены. На одной из таких улочек, зажав нос, Дрёма нырнул вслед за Надей в узкую калитку и очутился в небольшом, но весьма уютном садике. Среди деревьев прятался небольшой побелённый домик с мансардой.

– Ух, ты!

– Хорошо, правда!

– Спрашиваешь.

Контраст с улицей впечатлял.

– Вот и я люблю свой дом и садик. Мама, ты дома, у нас гости! – Крикнула Надя, подходя к невысокому крыльцу.

Послышались лёгкие шаги, и под стрельчатый навес над крыльцом вышла миловидная слегка полная женщина, средних лет и среднего роста.

– Что, стрекоза, пришла, – звякнула она цепями. Тут она заметила Дрёму и остановилась. – Здравствуйте. Вы не местный?

Дрёма поздоровался и смущённо замолчал.

Как всегда выручила говорливая Надя:

– Понимаешь мама…

И она начала сбивчиво пересказывать все подробности их встречи с Дрёмой. Не преминув упомнить о своей версии появления подростка в Прикованной. Мама недоверчиво слушала, иногда бросая косые внимательные взгляды на Дрёму.

– Так, так… значит из ниоткуда, – мама вздохнула, – у нас пожить…

Было видно, женщина пребывает в растерянности и пытается найти бесконфликтный выход.

– Ну, Надя, ты как чего-нибудь отчебучишь. Хоть стой, хоть падай. И когда ты повзрослеешь? И как ты себе всё это представляешь?

– У нас имеется же комната для гостей? Поживёт до приезда папы, а там вместе и решим.

– Комната? Может папин брат, дядя Сергей приехать. Может? – Мама Нади укоризненно покачала головой, но упоминание о приезде мужа было как нельзя кстати. Она уже решила уступить дочери.