Секунду, не более, я внимательно смотрю на него. Что-то изменилось! Что? Не могу понять – и делаю шаг навстречу.

– Гордон! – широко улыбаюсь, смотрю в непроницаемые глаза, – дружище, рад видеть тебя!

Когда Гордон улетал из Королевства Трёх Мечей, я был уверен, что мы не встретимся больше, что наши пути разошлись навсегда. И теперь сам удивляюсь своей искренней радости. Сентиментальность обычно мне не свойственна, но этот дракон – часть моей жизни, которую мне не хотелось бы забыть.

Гордон складывает руки в традиционном приветствии и склоняет голову. Справа от меня Ли Вань повторяет его жест. Слева, со стороны сердца, обычно стоит Ри. Хочу представить её Гордону, поворачиваю голову – и не вижу худенькую, похожую на подростка девушку. Слева от меня, со стороны сердца, пусто. Ри исчезла.

***

В Долине Красных Листьев о нас уже знали. Проходя по главной улице, я ловлю любопытные взгляды, иногда отвечаю на приветствия. Несколько человек идут за нами. «Любопытные, наверное», – думаю я и не обращаю на них внимания. Как не обращаю внимания на то, что лица этих любопытных выражают подозрительность и вражду.

Город драконов расположился в долине у реки. Красивые дома образуют извилистые улицы, следующие изгибам водного потока. На склонах гор, обрамляющих долину, видны многочисленные пещеры, как естественного происхождения, так и искусственные: дикие драконы предпочитают селиться по старинке.

Исподтишка оглядываюсь. Мне нравится то, что я вижу. Пытаюсь представить – как жили вместе Всадники и драконы, до того, как началось уничтожение и тех, и других. У меня не было случая узнать это – я знал только одного Всадника, отца, и только одного дракона. Папин дракон, Р» гах, ночевал в своей пещере неподалёку от нашего дома. Но каждое утро он приходил в облике человека пожелать мне доброго дня. Когда мне исполнилось пять лет, Р’гах начал обучать меня полётам, и для меня не было большей радости, чем, сидя на спине огромного радужного дракона, смотреть вниз и видеть леса и горы с высоты птичьего полёта. Бывало, что я соскальзывал с чешуи и падал вниз, но дракон подхватывал меня прежде, чем я успевал испугаться.

Р«гах пришёл ко мне и в тот день, когда погибли родители. Он долго смотрел мне в глаза, и я запомнил слёзы, стекающие по его прекрасному лицу.

– Я не смогу быть с тобой, Довик. Не смогу защитить тебя.

– Почему? И где папа и мама? Они сказали, что скоро вернутся.

Дракон молчал. Я чувствовал глубокую печаль, которая передалась и мне. Всем своим маленьким восьмилетним существом я понимал – наша прекрасная беззаботная жизнь разрушена.

– Пообещай мне одну вещь, Довик, – Р’гах смотрел мне в лицо, и моё сердце сжималось от жалости и тоски, – дай слово!

Я торжественно кладу руку на сердце. Дракон кивает и медленно произносит, выделяя голосом каждое слово:

– Нигде, никогда не упоминай о том, что ты – Всадник. Запомни, малыш: пока никто не знает, что ты наследник древнего рода, тебя не убьют.

– Как папу? – спрашиваю я в порыве внезапного озарения, и лицо дракона искажается от горя. Он молча кивает.

Что добавить? На следующий день меня отвезли к бабушке. Наш чудесный дом забрал правитель. Р’гах умер в тот же вечер, и я стараюсь не думать о том, как это произошло. Он был косвенным виновником гибели моих родителей: его заперли в пещере, приманив на драгоценные камни. Помнится, рубины Р’гах особенно любил. И пока дракон любовался сокровищами, его Всадника скинули в пропасть вместе с женой.

Как обычно, от этих воспоминаний горло перехватывает, а глаза предательски увлажняются. Сглатываю и поднимаю голову повыше. Негоже Всаднику проявлять слабость, пусть я и последний из своего рода.