Сначала прогремел гонг, сообщавший, что пора вставать, а вслед за ним послышалось нечто пискляво-пронзительное.

Второй сигнал мы, конечно, не поняли, но, когда очутились в общем коридоре, направляясь на завтрак, один из пробегавших мимо старшекурсников объяснил:

– Леди, нам почту привезли.

А? Что?

Мы встрепенулись и заозирались, не зная куда бежать, но нам опять-таки подсказали.

Спустя пять минут мы стояли в так называемом «почтовом зале». Справа располагался стол, где можно было передать собственное письмо для оправки, а чуть дальше ответственный аспирант раздавал входящую корреспонденцию, выкрикивая имена.

Сначала шёл пятый курс, за ним четвёртый, и дальше по списку. То есть мы вновь оказались в хвосте, зато не одни, а в компании всех сокурсников.

Парни немного отошли от вчерашнего, и теперь, пользуясь случаем, группа Дорины принесла ей пусть завуалированные, но извинения. Мол, жаль что ты упала в реку, в следующий раз не упадёшь.

На это Дорина ответила:

– Конечно! В следующий раз я пойду с девчонками!

Нейтон Бост и компания поморщили носы, но возразить не смогли.

– Хорошо вы вчера держались, – подступили ещё двое, из числа тех, что пытались выбить нас у контрольной точки.

– Угу, очень хорошо, – пробормотал проходящий мимо пятикурсник. – Наверное потому, что были сытыми.

– У наших леди отличный аппетит! – весело добавил другой парень, с четвёртого. – И вкус!

Он тоже был в той группировке, которую мы немного ограбили. Устыдиться? Но что такого? Ведь учения – это условная война, а боец должен уметь прокормить себя сам.

– Вы молодцы, – добавил ещё один пятикурсник. Очень симпатичный, с невероятными, чуть раскосыми глазами. – Отлично прошли маршрут!

Девчонки зарделись, а Миоль вздёрнула подбородок и принялась накручивать на палец локон.

Почему-то возникло ощущение, что если Бледная сейчас заикнётся о своём вкладе в победу, её кто-нибудь стукнет. Возможно даже я.

В любом случае мы расслабились, заулыбались – кроме Дорины, которая наоборот страдала. За этими разговорами даже не заметили, как подошла очередь первого курса, и вот тут кое-что произошло…

– Августа эс Тирд! – крикнул аспирант.

Моё имя назвали первым, и я приблизилась к столу, чтобы получить пять писем и тяжёлую коробку со штампами почтового ведомства.

– Это ещё не всё, – сообщил аспирант, вытаскивая откуда-то огромный бумажный свёрток.

С письмами и посылкой всё было ясно, со свёртком – нет, но вопрос в другом – как я это донесу?

Я замерла в непонимании, потом обернулась надеясь отыскать помощь, но все кадеты, ещё находившиеся в почтовом зале, резко отступили. Шаг был настолько дружным и слаженным, словно я болею чем-то плохим.

Не дрогнул лишь один, и это было ожидаемо… Рыжеволосый второкурсник Йерс даже расправил плечи и уже собрался шагнуть навстречу, но предложить помощь не успел – в зал, вошёл лорд Эрвин.

Окинув всех небрежным взглядом, директор удивился:

– Не понял. Вы ещё здесь? Почему так медленно?

После этого его внимание коснулось и меня.

Захотелось застонать и взмолиться: нет, пожалуйста, только не…

– Леди Августа, – позвал Эрвин. – Доброе утро. Это вы всех задерживаете?

– Я…

– Ладно, не оправдывайтесь, – скривился директор.

Он легко преодолел разделявшее нас расстояние и, скептично кивнув на посылку, спросил:

– Из дома прислали? И что там?

Откуда же я знаю!

– Наверное еда.

Эр Форс заломил бровь.

– Они думают, что вас здесь плохо кормят?

Я понятия не имела. Вообще. Ни о чём! А директор…

– Давайте-ка, леди, пошустрее.

С этими словами он лично подхватил тяжёлую коробку и кивнул на выход. Не оставалось ничего иного, как положить письма в сумку, подхватить непонятный свёрток и поспешить за ним.