— Я понимаю, — говорит мальчик.

— Не ври мне, — вдруг улыбка с лица деда полностью исчезает, — я знаю, что тебя слишком долго воспитывала только человеческая женщина. Наверняка она учила тебя, что нужно быть добрым., нельзя обижать других, а самое главное — нужно терпеть, если тебе что-то не нравится. Ведь люди так любят терпеть.

Мальчик молча смотрит на деда, не зная, что ответить ему. Именно этому и учила его мать.

— Так ты хочешь стать драконом? — спрашивает дед торжественно, — или тебе больше нравится быть слабым человеком, внук? Ты хочешь летать в небесах, или хочешь ползать, как навозный жук, копаясь в земле, лишь изредка глядя в небо, ожидая от него подачек в виде дождя или солнца?

В голосе деда звучит утробный драконий рык, который, многократно усиливаясь, разлетается по сводам холодного зала.

— Я хочу быть драконом, — говорит мальчик еле слышно.

— Не слышу, — повышает голос дед и его глаза загораются ярким синим огнем.

— Я хочу быть драконом! — кричит мальчик.

— Молодец, — смягчается дед, понижая тон, — а что в первую очередь нужно сделать, чтобы встать на этот путь?

Мальчик растерянно глядит на дедушку.

— Скажите, — просит мальчик, наконец, когда понимает, что дед не намеревается нарушать воцарившееся молчание.

— Ты должен узнать все злое, что есть в тебе, и принять его.

— Как его узнать? — спрашивает он.

— Я преподам тебе первый урок, с позволения твоего отца, — говорит дед и встает с кресла.

***

Возвращаюсь вв номер, и, к своему удивлению, вижу на столе огромный букет ярко алых роз, цвет которых явно усилен мощным заклинанием света. Они светятся так сильно, что вся комната теперь залита уютным розовым сиянием.

Это что же, тут всем посетителям обеспечивают свежие цветы, сдобренные дорогущими заклинаниями? Неудивительно, что номер стоит таких денег.

ПОдхожу ближе и сразу же вижу прикрепленную к букету открытку с золотыми узорами. Аккуратно вытаскиваю ее и раскрываю.

— Милая Лилит, пусть твои глаза сияют так же ярко и тепло, как эти цветы.

Никакой подписи. Что это значит?

13. Глава 13

В недоумении смотрю на записку и на букет.

Это уж сейчас совсем неуместно. Кому пришло в голову присылать мне букеты?

Гай точно бы не стал этого делать. Тогда кто?

Втыкаю записку обратно. В голове, снова зарождаясь, начинает пульсировать боль.

Ну конечно, а я уже было обрадовалась, что она отступила, теперь не так сильно, как утром, в доме у отца, но все же.

Странный букет сейчас совсем не кстати. Теперь его сияние кажется мне неприятным и раздражающим глаза.

Я беру его в руки и выношу из комнаты. Кто бы не принес его сюда, пусть знает, что это последнее, что мне сейчас нужно.

Вижу в коридоре девушку, обслуживающую номера.

— Простите, — спрашиваю, — вы не знаете, кто принес это в мой номер?

— О, это был очень приятным молодой человек, высокий и красивый, он попросил оставить его в вашем номере.

— Заберите, — говорю я ей, — если еще принесут что-то подобное, скажите, пожалуйста, что это мне не нужно.

— Простите, — говорит смущенная горничная, — я думала…

— Все хорошо, — говорю я, — если хотите, оставьте его себе.

***

— Мои ищейки незаметны, лорд Пауэрс, — говорит Эмеральд Зоран, миниатюрный щеголеватый мужчина лет пятидесяти, с интересом разглядывая свои безупречные ногти, — можете не переживать, засечь их невозможно.

— Кто притащил ей этот светящийся веник? — спрашивает лорд и крутит на столе объемную проекцию того, что сейчас происходит рядом с Лилит.

— Пока мы не знаем, как только прояснится, я вам тотчас же доложу. Пока что развернуты не все ячейки и диапазон ограничен небольшими рамками. Нужно время.