- Забавный у тебя наряд. Ты, наверное, любишь покопаться в гардеробе своей бабушки...
Мои щёки вспыхнули от стыда и смущения, хотя это было правдой и прежде я её совсем не стеснялась. Пытаясь сохранить лицо, бросила как можно безразличнее:
- Да, ну и что? Мода - вещь преходящая, а мне нравится эта одежда. У неё есть душа и история.
Андрей поднял руки вверх:
- Никто не спорит. Дай угадаю... ты студентка? Изучаешь историю?
- Нет, не угадали! - отчего-то обрадовалась я. Наверное, меня просто злили его самоуверенность и самодовольство.
- Хм... литература?
- Опять мимо!
- Чёрт! Обычно я хорошо угадываю... Что же там ещё гуманитарное есть? Филология? Психология?
Я чуть не прыгала от радости.
- Нет. Нет. Нет! Я художник.
- Дьявол! Ну конечно! Художница...
- Учитель рисования, если быть точной.
- Да... да, действительно похоже. Или ещё учитель музыки - очень бы подошло. Но я тебе, Яна, вот что скажу: оденься чуть современнее и откровеннее - и тебе не придётся работать ни дня в своей жизни.
- Что за глупости вы говорите! - нахмурилась я. - У меня нет такой цели, я хочу стать художником... творить.
- А... ну тогда... можешь продолжать, - он прошёлся насмешливым взглядом по моей чудесной плессированной юбке и покинул комнату.

Андрей

Эта девочка меня удивляла. Я всё подспудно ждал, когда в её наивных светлых глазках загорится такая привычная алчность, кокетство, жеманство... но градус искренности никак не спадал. Все её реакции были непосредственными, как у ребёнка. Она не красовалась, ничего из себя не изображала, а это замешательство из-за общей кровати... честное слово, у меня вполне всерьёз мелькнула мысль: не невинна ли она?! При всей Яниной детскости, совершенно очевидно, что она уже взрослая, лет 19-20 - точно. Разве в наше время ещё существуют двадцатилетние девственницы?!
Умывшись прохладной водой в крошечной ванной, я вернулся в нашу с Яной комнату и остановился на пороге. Девчонка легла на постель, не раздеваясь - прямо в своём роскошном голубом наряде бедной родственницы конца позапрошлого века - и уснула, скрутившись клубком. Её безмятежное личико казалось почти красивым, несмотря на всю свою необычность. Странно, что она, будучи художником (что, по моему убеждению, предполагает наличие вкуса к красоте), любит напяливать на себя уродливые вещи. Если бы эта девушка была моей, я одел бы её так, что глаз не отвести. Фигура позволяет: несмотря на субтильность, есть даже грудь, да и бёдра вполне себе округлые. Макияж бы тоже не помешал: чистое лицо без следов косметики выглядело приятно, но если подчеркнуть эти эльфийские глаза, получится нечто поистине сказочное. Однако всё это были лишь пустые фантазии. Ещё не хватало взвалить на себя заботу о какой-то неловкой и безалаберной козявке, как будто мне своих проблем мало! Довольно и того, что я взялся везти её в Старый Оскол - дай бог, чтобы хоть это приключение закончилось благополучно. Смотрю я на юную упрямицу - и мне с трудом в это верится.
Я надолго завис у кровати, размышляя, снять с девчонки юбку или просто укрыть одеялом. С одной стороны, одежда запылилась в дороге, а теперь ещё и изомнётся... но Яна наверняка завтра придёт в неописуемый ужас от того, что малознакомый мужчина не только спал с ней в одной кровати, а ещё и посмел раздеть её бесчувственное тело. Просто верх неприличия!
Промучившись минут пять, я всё же выбрал второе, укутал девушку, разделся сам, оставив на себе только трусы и майку, и нырнул в тёплую постель с другой стороны. Мне-то уж точно не подобает разгуливать по городам и весям в мятом костюме. А женщины в своей кровати я нисколько не стесняюсь.