— Пожалуйста. Я в первой тройке.

— Почему же тогда такой не женатый? — ступаю на опасную территорию, поглядывая на моющего руки Пашу.

Стройный, крайне привлекательный мужчина. Заботливый. И целуется минимум на девятку.

Поджимаю пальчики ног в ожидании ответа.

11. Глава 11

Паша медлит. Явно обдумывает варианты, выбирая получше. Что, наверное, не очень хороший знак. Но об этом я решаю подумать позже.

— Во-первых, мне Матвея хватает, — произносит он наконец.

— Матвей замечательный парень. Наговариваешь.

— Поживи с ним.

— А во-вторых?

— Во-вторых, не все так просто. И… когда в твоей жизни есть это… — Он берет в руки нож со стола и начинает комично им водить в воздухе, заставляя меня вновь улыбнуться, — частенько на остальное времени не хватает. Как ты, наверное, уже заметила. Я или работаю, или устал.

Закончив уборку, я иду в санузел. Выливаю воду, мою руки.

Возвращаюсь и замечаю, что Паша опять смотрит на меня. Как-то жадно. Я сняла колготки, сейчас в юбке перед ним и блузке на пуговицах. В квартире жарко, мы оба трудились и немного вспотели. Судя по тому, как его глаза шарят по моей шее, груди, на Адомайтиса это действует определенным образом.

Мне нужно сходить в душ. Срочно. И Пашу отправить. Потому что сейчас он какой-то слишком домашний, слишком… мой.

Мы сейчас два провокатора.

— Но ведь все зависит от приоритетов, — говорю я беспечно.

— Согласен. Если уж начистоту, восемьдесят процентов офтальмологов проводят жизнь в поликлиниках, выписывая бабушкам очки. — Паша опирается спиной на кухонный гарнитур, и мне отчего-то не хочется, чтобы он уходил. Органично здесь смотрится, на моей кухне. Со своими саркастическими шутками и властными замашками. — Так себе карьера. В бесплатную ординатуру пробиться почти нереально.

— Но ты ведь пробился.

— Только в Москве. Потом вернулся.

— Мне кажется… — Я подхожу к нему на цыпочках, хочу наклониться и понюхать его, но вместо этого кладу ладони на грудь, — ты бы и так не пропал. К тебе была бы самая длинная очередь из бабушек.

Паша тянется, чтобы поцеловать, но я выскальзываю из его объятий. Потому что если он поцелует, то мы точно пойдем дальше.

Пульс и без того частит. Я ощущаю на себе взгляд Адомайтиса ежесекундно.

Пока достаю из шкафа вазу, пока набираю воду, ставлю цветы на стол. Безумно красиво! Вау.

— Как ты относишься к рису с курицей? — говорю бодро. — Мое фирменное блюдо. Полуплов, но в сто раз легче. Для ужина идеально.

— Положительно, — отвечает Паша, улыбаясь.

— Пока я разогреваю, можешь раздеться. Сушильная машина в ванной. Если ты действительно согласен отвезти меня на вокзал, то лучше это сделать в сухой одежде. Все же мороз.

— Раздеться — это я могу, — смеется Павел и, широко зевнув, идет в ванную.

Я заявляюсь в зал минут через десять после быстрого душа в домашнем костюме — черные легинсы и короткая белая футболка. С тарелками риса в обеих руках. Паша сидит на диване, вокруг его бедер обернуто мое розовое полотенце.

Я, честное слово, ожидала, что он раздет! Была готова увидеть его в трусах. Но все равно на секунду застываю, впиваясь глазами в гостя.

Сложен Адомайтис отлично. Даже слишком… Очень, просто очень много темных волос на ногах. И руках, особенно до локтей. Хотя грудь и живот практически голые. Под моим взглядом Паша будто смущается, мышцы на животе напрягаются, словно я коснулась их холодной рукой.

Зря он стеснятся. Выглядит уютным и одновременно сексуальным.

— Тебе идет, — улыбаюсь, кивнув на полотенце. Подаю ему тарелку и столовые приборы. Устраиваюсь рядом.

— Никогда не видел так много розовых оттенков на ткани. Сегодня ты меня просто поразила в самое сердце.